Кризис цивилизации на Ближнем и Среднем Востоке и решение на основе принципов демократической цивилизации
Неправильно считать власть ни полностью экономическим явлением (таковой она является для марксистов и либералов), ни полностью политическим (национально-государственный подход). Наиболее близким к истине было бы понимание того, что эти две особенности власти, подобно сиамским близнецам, дополняя друг друга, не могут существовать одна без другой.
Систему центральной цивилизации можно в границах этих характеристик считать общественно-исторической системой, насчитывающей более пяти тысяч лет. Мы можем раскрыть это в форме трех основных версий и множества подвидов.
Первое — это оригинальный шумерский исход. То, что урукский пример воспроизвел множество себе подобных, привело к появлению городских образований, растущих подобно снежному кому. Центральной областью является Нижняя Месопотамия. Гегемонистской силой — город-государство Урук.
На протяжении пяти столетий он создавал полупериферии и колонии везде, где это было возможно. Можно сказать, что он организовал весь регион Плодородного Полумесяца в качестве единой системы центра и периферий.
В результате конъюнктурного кризиса системы примерно в 3000 гг. до н.э. гегемонистская мощь полностью переместилась в комплекс городов Ур. Период 3000-2000 гг. до н.э. можно считать эпохой Ур, которая с перерывами на различные кризисные периоды просуществовала примерно тысячу лет.
Она приняла на себя все те роли, которые играл Урук в центре и на периферии. Он стал еще шире, количество городов возросло. Процесс урбанизации в центре и на периферии развивался гораздо более активными темпами, чем в период Урука.
Известны дюжины городских поселений. В обществе возросла организованность, причем как по горизонтали, так и по вертикали. Развивалась письменность. Создавались институты науки и образования. Ниппур был своего рода университетским городом.
По соседству на востоке, в регионе Элама, был построен город Сус, на западе — Алеппо и Эбла, на севере — Мари и Казаз. На берегу Евфрата возникло множество колоний.
Урбанизацию в долинах Нила в Египте и Пенджаба можно считать скоплениями, отошедшими от более удаленной среды. Долины Нила и Пенджаба похожи не столько на автономные города, сколько на колонии. Цивилизация Египта напоминает общину рабов, механически образовавшуюся от фараоновской триады дворец-гробница — храм.
Древние египтяне не смогли добиться свободной, конкурентоспособной урбанизации, каковая была в Шумере. Древний Египет напоминал большое коллективизированное село, именно потому и упоминается «фараоновский социализм».
Еще больше напоминают колонии поселения Хараппа и Мохенджо-Даро в долине Пенджаба. Вполне вероятно, что они были колониями Шумера. Китайская цивилизация, возникшая несколько позже (1500 гг. до н.э.), очень похожа на второй Египет, развивающийся в дельтах Хуанхэ.
Процессы урбанизации в Северной Месопотамии протекали несколько по-иному. Известно, что сообщества, проживавшие в этом регионе, начиная с 3000 гг. до н.э., перешли на стадию урбанизации благодаря собственной динамике, и в период существования Урука, Ура (в период 4500 гг. до н.э. против культурной экспансии Эль-Убейда) смогли уберечься от колонизации, за короткий срок буквально растворив в своей среде все колонизаторские силы.
Это позволили сделать существовавшая в регионе очень сильная родоплеменная система и земледельческая структура села. Здесь можно провести параллельные позиции Европы в отношении США — ведь она не только не напоминает подчиненную структуру, но даже, скорее, играет роль второго центра.
Такие гегемонистские системы, как Урук и Ур, к концу 2000 гг. до н.э. уже утеряли свою мощь вследствие внутренней конкуренции (в первую очередь это Вавилон и Ниневия), а также войн и нападений, осуществлявшихся извне, а именно — аморитами семитского происхождения и арийскими племенами с северо-востока (в основном это гутии и аккады).
Новыми гегемонами региона стали Вавилон и Ассирия. Вавилон в ранние периоды своей истории, в 2950-1600 гг. до н.э., продемонстрировал выдающееся восхождение. Символом этого периода стал знаменитый Хаммурапи.
Второй период Вавилона 1600-1300 гг. до н.э. ознаменован совместными действиями с северными и восточными племенами: союз хеттов и хурритов является выражением этого сосуществования.
Последним периодом Вавилона стал период 600-450 гг. до н.э., последовавший за гегемонией Ассирии, которую они разбили в результате коалиции с мидийцами. Этот исторический период символизирует Навуходоносор, первым сославший иудеев. Вавилон был центром гегемонии во все времена своей истории.
Он напоминает Лондон и Нью-Йорк, олицетворяющие капиталистическую гегемонию. Вавилон был центром промышленности, торговли, религии и науки, и этим был знаменит. Выражение «семьдесят два народа» идет от Вавилона. Казалось, не существовало ни одного рода или племени, на которые он бы не повлиял. Для древних греков это был и Париж, и Лондон. Первые древнегреческие философы обучались в вавилонских школах. Короче, Вавилон был мегаполисом своей эпохи.
Ассирийскую гегемонию также можно разделить на три периода. Это период торговых колоний 2000-1600 гг. до н.э., зависимых от Вавилона, период 1300-1000 гг. до н.э. — полная гегемония. И последний период, охватывающий 900-600 гг. до н.э. Ассирия смогла стать крупной гегемонистской силой на обширном географическом пространстве от Загроса до Средиземного моря, от внутренних областей Анатолии до Египта и Омана.
Ассирия добилась прогресса в сфере торговли и промышленности. Она завозила в свои метрополии сырье, продавала готовую продукцию. Многие особенности капитализма получили в этой стране первичное развитие (бухгалтерия, весы, мера, кредит, деньги и т.п.). В последний период своей истории ассирийцы смогли продемонстрировать себя серьезным соперником Урарту с центром в Ване, но не сумели сохранить эти достижения.
Но очень важно, что последним удалось стать единственной силой, устоявшей против натиска Ассирии. Ассирийцы сумели во все периоды своей гегемонии создать сильные колонии, и такие понятия, как «прибыль», «доходное место». Им удалось удержать под своим контролем и превратить в свои колонии земли мидийцев и персов на востоке, Египет, Израиль и финикийцев на западе, а также множество удельных княжеств, вплоть до внутренних областей Анатолии.
Опять же, хурритские и хеттские силы, образованные из арийских племен, как и в период Урука, Ура и Вавилона, повторили свое успешное противодействие теперь уже ассирийской гегемонии. Известно, что хеттский царь Муршил I в союзе с хурритами в 1596 году до н.э. полностью захватил центр гегемонии, включая Вавилон. Митаннийская ветвь хурритов в период 1500-1250 гг. до н.э. смогла сформировать схожую с империей мощь на широком пространстве от Керкука до Средиземного моря. Урурты и мидийцы, происходившие из тех же корней, в результате многолетнего сопротивления, в 612 г. до н.э. способствовали стратегическому поражению Ассирии.
Но связывать поражение Ассирии только лишь с одной битвой было бы недостаточно. Основная причина заключалась в том, что войны уже стали делом прибыльным. Точно так же, как тенденция к уменьшению прибыли, характерная для капитала, становится фактором депрессий и кризисов, так и закон уменьшающейся прибыли, характерный для войн, завершается кризисами и поражениями.
Новой гегемонистской силой Ближнего и Среднего Востока после Ассирии стала Персидская империя, основанная на персо-мидийском союзе. Персидская империя. игравшая в период 550-330 гг. до н.э. роль мирового гегемона, смогла создать самую широкую мировую систему. Сферы ее влияния простирались от Эгейского побережья до Пенджаба, и она смогла объединить под собственной гегемонией все сферы цивилизации того времени, за исключением Китая.
Определяющей в этом успехе была роль зороастризма как духовной силы персов. Система была раздроблена вследствие постоянных восстаний Египта, бывшего более древней силой, и Эгейской ионической цивилизации, которая находилась на новой стадии развития прогресса. Часто восставал и Вавилон, развивавший наследие древней Месопотамии.
Наибольшим потрясением для системы были оборонительные и наступательные действия скифских племен, которые, как своего рода партизаны той эпохи, постоянно действовали с севера. Идеологическое и тактическое превосходство Александра, ученика Аристотеля, ставшего молодым царем Македонии — страны, которая была относительно молодой, но усиленно развивалась под влиянием древнегреческой культуры, привело к финалу персидской гегемонии. Таким образом, новая греческая цивилизация успешно подтвердила свое существование.
Д. Новая гегемонистская сила ускользает, подтвердив свое превосходство, в руки эллинистической цивилизации, в частности, к представляющим ее греко-римским силам. Это было первым серьезным сползанием силы с востока на запад. Греко-римская цивилизация, основанная на Ионической городской культуре Эгейского побережья (600 гг. до н.э. – 500 гг. н.э.), способствовала второй в мировой истории крупной волне урбанизации.
Основными источниками силы этой городской цивилизации, возможно, были достижения египетской, вавилонской, хеттской, критской, мидийско-персидской материальной и духовной культур, которые она сотни лет перенимала и осваивала.
Нет ни одного знаменитого ионического мудреца, который не посещал бы дворцы Египта, Вавилона и Персии, не подверг бы их культуры глубокому изучению (Солон, Фалес, Пифагор).
Безусловно, греко-римский вклад в цивилизацию был очень высок. Важно то, что цивилизации оказывают взаимное влияние друга на друга по принципу цепной реакции. Войны за власть и возникновение соответствующих институтов, в фундаменте которых кроется стремлении к аннексии излишков общественного производства, постоянно передаются друг другу как традиционное наследие. Тот, кто больше всего преумножает власть, тот и считает себя более успешным. Это связано с ростом прибавочной стоимости и ее аннексией.
То, что европейская цивилизация в IX — XIII вв. осуществляла поиски материальной и духовной культур на почве цивилизации Востока, греко-римская цивилизация произвела задолго до этого, а точнее, еще до XVII в. до н.э., на примере микено-хелласской культуры на греческом полуострове, и в XI в. до н.э. — на примере этрусков на Апеннинском полуострове.
На период 7000-4000 гг. до н.э. вся неолитическая культура уже была перенесена в современность. Перенос культурных достижений всемирной истории не был односторонним, он всгда осуществлялся на почве взаимной связи. Распространение в форме насаждения культуры в периоды цивилизации имели гораздо более ограниченный характер, нежели принято считать.
Нельзя все происходящее назвать историей, во всяком случае, пропаганду официальной историографии мы не станем воспринимать как историю. Распространение цивилизаций, базирующихся на авторитарности, представляет собой ограниченную часть всеобщей истории.
Истинную роль играет социальная история, сотканная из прошлого родов, племен и народов. Историю власти даже трудно назвать историей. Отслеживание истинной истории в ее связи с обществом покажет суть всемирной истории. Должен еще раз отметить, что проблемы эти остро обсуждаются и в настоящее время.
Урбанизация, развивавшаяся (в 700-500 гг. до н.э.) на обоих проливах Эгейского моря, а также основанное на этом развитие культуры и цивилизации, с точки зрения всемирной истории представляют собой новый момент и синтез. И то, и другое можно считать оригинальным скачком в формировании западноевропейской цивилизации, это рассматривается как начало со всех точек зрения на мир.
В этом смысле европоцентристская цивилизация, несмотря на все свои научные и даже философские идеи, в большинстве своем демонстрирует мифологический подход, при этом прибегает к серьезным искажениям всеобщей истории.
Из предыдущих пояснений очень хорошо известно, что культура, развивающаяся на Эгейском побережье, является очень важным синтезом, сформировавшимся вследствие переноса на протяжении столетий, даже тысячелетий, множества культур средневосточного происхождения. Нет смысла обращаться к ее далеким предшественникам.
Только синтез, сформированный на базе взаимоотношений между персами и эллинами, является свидетелем падения Западной Римской империи, начиная с VII века до н.э. (если включить сюда и мидийцев), то есть последствий тех взаимоотношений, которые продолжались вплоть до VI века н.э. (если включить сюда Сасанидов), и подтверждает эту истину. Для осознания вышеупомянутой истины достаточно просто взглянут на пантеон богов, сохранившийся на горе Немрут в губернии Адыяман.
Урбанизация греков — это плодотворный синтез и превосходная стадия. На открытом ими культурном пространстве древние греки раскрыли религиозные идеологии с преимущественно мифологическими корнями и внесли очень серьезный вклад в утверждение философии и науки. Этот вклад сыграл определяющую роль в процессе обретения науки и философии фундаментального положения.
Тем самым они дали серьезный толчок эволюции всеобщей истории. Получили развитие физика, химия и биология, фундамент истории и социальной философии был доведен до научного уровня. В искусстве, в частности, городской архитектуре, скульптуре, театре и эпических повествованиях древними греками были продемонстрированы выдающиеся примеры.
За великими победами Александра Македонского, несомненно, стоит это культурное преимущество. Именно оно породило военно-политическую гегемонию Рима. Четко виден перенос древнегреческой культуры на военную и политическую арены Рима, причем как на республиканской, так и на имперской стадиях его развития.
Гегемонистские устремления Рима на протяжении почти тысячелетия (508 г. до н.э. — 495 г. н.э.) — это и подтверждение, и осуществление всех намерений Афин. Таким образом, нельзя считать древнеримскую культуру особым синтезом или оригинальным явлением.
Безусловно, в количественном отношении древнеримская культура продемонстрировала серьезный рост, и в качественном отношении (в сфере военной и политической гегемонии) она стремилась приблизиться к высочайшему уровню. Эти примеры Древний Рим продемонстрировал в сферах права, архитектуры и риторики.
Гегемония Рима оказала серьезное влияние на весь мир и ход мировой истории, и в этом отношении его вклад очень важен. Но не следует забывать того, что он сыграл эту роль в культурной сфере Большого и Среднего Востока.
Пример Восточного Рима (Византийской империи) открыто подтверждает эту истину. Византия приложила много усилий, чтобы встать на западный путь развития, добраться до европейской цивилизации. Но в этих своих усилиях Византия всего лишь построила ряд дорог, крепостей и оборонительных стен для походов против готов (германских племен), большего она не добилась.
Однозначно можно утверждать, что Византия пережила глобальный период с преимущественными восточными признаками (Евфрат и Тигр долгое время формировали ее восточные границы). Византия оказалась более восточной, нежели ее греческие прототипы.
Таковой она была в сфере материальной и духовной культуры, явившись выражением такого же синтеза в качественном и количественном отношениях. Несомненно, Византия стала предварительным опытом и исторической стадией в формировании европейской цивилизации.
В период римской гегемонии (примерно 250 г. до н.э. –650 г. н.э.) представителями культуры Востока стремились стать парфянские и Сасанидские династии, занявшие место персов (династии Ахеменидов). Говоря о представительстве, я имею в виду военно-политические артерии авторитарной культуры.
Подобно тому, как в этом процессе мир эллинистической культуры, наступивший вслед за периодом греко-римской гегемонии, последовавшим в свою очередь за правлением Александра Македонского, сыграл свою определяющую роль, так и преимущественно в персо-мидийской гегемонии кроется определяющее влияние зороастрийской культуры, сформировавшейся вокруг капищ огнепоклонников в предгорьях Загроса.
Параллельно войнам, которые на протяжении почти тысячи лет вели друг с другом две гегемонистские силы за военное и политическое превосходство, между двумя культурами тоже протекала схожая идеологическая война. Роль этого противостояния оказалась определяющей для синтеза западной культуры.
Должен особо подчеркнуть то обстоятельство, что культура, возникшая в предгорьях Тавра и Загроса, никогда не теряла своеобразия. Она не уступала ни военно-политическим, ни даже религиозно-жреческим гегемонам, выходившим из ее собственных рядов, оставаясь историей общества. На протяжении всей истории эта культура смогла сохранить и продолжить свое социально существование в противостоянии с волнами агрессии, накатывавшими на нее с четырех сторон.
Определяющая роль в этом принадлежит родоплеменной системе, а также хозяйственному укладу, основанному на земледелии и скотоводстве, которые (с середины 2-го тысячелетия до н.э. и вплоть до наших дней) пустили очень глубокие корни. В этой культуре существовали едва ли не два мира.
Первый, — это социальный мир племен и народов, глубоко уходящий корнями в землю и историю. Второй мир — это мир распрей, войн за гегемонию и власть, принадлежащий бесчисленным агрессорам, эксплуататорам и силам, приносящим с собой смерть.
Я стараюсь пояснить, что на протяжении всеобщей истории до настоящего времени между этими двумя мирами красной нитью проходит полоса диалектического развития. Культура региона никогда не принимала роль периферии, по меньшей мере, в субъективном плане, она даже думать об этом не хотела, и если в ее центральной роли порой были комические случаи, она все же настойчиво оставалась центром.
Посмотрев на нашу микроисторию с этой глобальной точки зрения, нетрудно увидеть и понять тысячи примеров достоинства и низости, боли и страсти, комедии и трагедии. На примере всего этого мы еще лучше осознаем свою сущность (физическую, химическую и биологическую природу, являющиеся ее неразрывными частями), еще больше устремляется к воле и практике победы над негативом.
Е. Последний глобальный шаг центральной цивилизации Ближнего и Среднего Востока реализовался в моменте и синтезе исламской цивилизации. Под названием «ислам» кроется не рафинированная религиозная идеология, как это принято считать, а некий синтез всех идеологических вариаций, существовавших на тот момент.
Ислам не является оригинальной цивилизацией, а является неким периодом, моментом в мировом потоке культуры и цивилизации. Вместе с тем, он представляет собой очень сложный идеологический синтез.
Несчастье заключается в том, что когда Западная Европа, вновь обратившись к синтезу христианства, способствовала глобальному историческому развитию науки и философии, научный анализ философии, начатый в исламском синтезе, был в это время полностью похоронен, так и не достигнув итога, что и стало одной из значительных причин постепенного сползания центральной цивилизации Ближнего и Среднего Востока в сторону Европы.
Исламская цивилизация, несмотря на все освободительные лозунги, декларированные изначально, в течение очень короткого срока (во времена Эмевидской династии, в 650-750 г.г.) превратилась в гегемонистскую цивилизацию.
Ислам, по сути, позиционировался как выход из длившихся столетиями кризиса и неразберих, сложившихся в результате столкновений между Византией и Сасанидскими правителями, что приводило к деградации, совершенно не позволяло получить прибавочный продукт и буквально разрывало на части и народы, и социальную ткань региона.
Как видно из названия, ислам является религией мира. Но, как и бывает обычно, с приходом к власти династии Эмевитов произошла эскалация цивилизационных войн на Ближнем и Среднем Востоке (Мединское соглашение Мухаммеда действовало с 620 по 650 гг., и в результате столкновения между Муавией и Али среди всех курайшитов наиболее успешными оказались Эмевиты).
Византия и Сасаниды неоднократно терпели поражение, Константинополь был окружен, все города Сасанидов полностью захвачены. Эмевитов смогли остановить только на границе с Китаем (середина 8-го века). Они расположились на всем пространстве от Индии до Иберийского полуострова и на подходе к Африке.
Исламизация тюркских племен привела к их распространению на всем северном полушарии от центральной Европы до всей Южной Сибири и Средней Азии. В сферах власть-государство-цивилизация произошло серьезное расширение.
В период правления династии Аббасидов (750-1250 гг.) гегемония была доведена до апогея. Частенько озвучивалось понятие «Мировой империи». При помощи активных переводов греческой, индийской и даже китайской культур они хотели создать культурное превосходство ислама. Торговый капитализм был поднят на самую развитую в истории ступень.
Ислам был настолько силен, что при желании мог бы установить контроль над Европой, даже аннексировать ее, что, по сути, и было сделано позднее, когда под его натиском европейская гегемония потерпела поражение. Ислам довольствовался частичным завоеванием Европы, поскольку не видел в этом прибыли.
В противовес бытующему мнению, завоевание Европы остановилось не как следствие ее сопротивления, а, точно так же, как и во времена аннексии Рима, было оставлено незавершенным ввиду совершенной нерентабельности. И гунны, и Чингисхан тоже оставили свои завоевательные походы незавершенными.
Европе в какой-то степени повезло в том, что до XV века она не стала столь лакомым куском, чтобы возбудить аппетит крупных сил (средневосточного происхождения). Когда же Европа достигла достаточного уровня (начиная с XIX века), она нашла силы отстоять свою гегемонию и сохранить свою целостность, благодаря мощному противодействию.
При рассмотрении упадка гегемонии ислама как цивилизации, обычно приводятся такие причины, как нашествие извне монгольского правителя Чингисхана и внутренние межконфессиональные распри. Но это крайне недостаточное объяснение.
Как уже было сказано, основная причина заключалась в том, что ислам не смог осуществить культурный Ренессанс. Аббасиды являются очевидцами этой истины. Они четко осознавали, что, позиционируя себя как воплощение свободы и мира, ислам не сможет одними лишь религиозными функциями сохранить мощь империи.
В период 800-1200 гг. было приложено множество усилий, действительно приближающих исламский Ренессанс. В науке и философии достигнуты серьезные успехи. В таких сферах, как медицина, биология, математика, физика, химия, история и социология ислам был впереди Европы.
Можно говорить о серьезных достижениях в философии, познании, мистике, логике, теологии и юстиции. Но в итоге превосходство религиозного догматизма привело к торможению этих трудов и усилий, более того, они были преданы проклятию и признаны незаконными.
Что касается Европы, то в этот период она, напротив, с одной стороны, стараясь напрямую достичь греко-римских источников, с другой стороны, стремилась перенести на свою почву все источники культуры, которые были достигнуты в исламских странах и могли показаться Европе полезными.
Ренессанс, прерванный на Ближнем и Среднем Востоке, ускорил свои темп в Европе. XIV и XV столетия являются периодом европейского Возрождения. Успех европейцев заключается в то, что в противовес христианскому догматизму они смогли продолжить культуру Ренессанса и распространить ее по всей Европе.
Реформация, имевшая место в XVI, XVII и XVIII веках (коренные реформы в религии), добившись просвещения, благодаря философской и научной революции, смогла успешно завершить процесс. В итоге к началу XIX века победа культурной (интеллектуальной) революции была неоспоримой.
Именно эта победа культурной революции и сыграла определяющую роль в том, что исламская цивилизация утратила гегемонию, которая перешла к Европе.
В данном процессе сползанию гегемонии в сторону Европы фактором, который следует считать второстепенным, является то, что торговый капитализм в аналогичной форме успешно был перемещен в Европу. Произошел потрясающий торговый скачок, который, начиная с XI века, вместе с крестовыми походами, совершили итальянские города, в первую очередь, Венеция.
Генуя и Флоренция имели цель не только извлечения прибыли. Европа смогла вместе с прибылью перенести на свою почву все процессы капиталистического развития, имевшие место на протяжении тысячелетий на Ближнем и Среднем Востоке (земледелие, финансы, торговля, ремесло).
Вместе с произведенными товарами европейцы перенесли к себе также методику и технику, при помощи которых осуществлялось их изготовление. Сюда же следует включить и перенос достижений китайской цивилизации (бумага, порох, типографский станок, пушечное ядро и др. технические новшества).
В частности, можно говорить о третьей линии переноса в Европу военного и политического мышления и техники через т.н. «монгольский путь». Европа сама по себе не создавала ни техники власти и государства, ни стоящего за этим мышления; в большей степени она получила все это как наследие.
Свой вклад Европа стала вносить, только начиная с XVI века. В качестве четвертой линии следует отметить перенос на европейскую почву всех достижений искусства и литературы. В этом смысле успешную роль сыграли итальянские города-государства, исламское государство Андалузия.
В итоге можно сказать, что и христианство стало основным средством духовных и моральных поисков Европы. После падения Рима именно христианство сумело морально удержать Европу на достигнутом уровне. Но гораздо важнее то, что новая волна урбанизации в Европе в большинстве своем происходила вокруг христианских монастырей.
Новые процессы урбанизации, набиравшие, начиная с XI века, обороты в Италии и на берегах Западной Европы, стали, с точки зрения всемирной истории, третьей по величине волной после шумерской и ионической урбанизаций. Несмотря на различия в стоящих за ними культурах и формах образования, у них были и схожие стороны, и потому эти исторические шаги в урбанизации имеют, несомненно, множество структурных институтов.
Повесть о пяти тысячах лет цивилизации одновременно является повествованием о развитии урбанистических вариаций. Будучи наиболее крепкими связующими звеньями материальной и духовной культур, города играли в истории постоянную и значимую роль.
Вопрос о том, чем завершится европейский этап урбанизации, в силу пережитых тяжелых депрессий и разрастания болезней, подобно раковой опухоли, и сегодня остается предметом серьезных дискуссий и поисков новых путей решения. Христианство в этом смысле сыграло роль стратегического и тактического лидера в переносе элементов материальной и духовной культур.
Принимая во внимание ближневосточные корни христианства, можно лучше осознать, как родилась Европа, перешедшая на почву новой цивилизации, начиная с XVI века. Половинчатая европейская цивилизация, оставшаяся от греко-римской культуры, на почве этих новых поисков сама возродилась, достигла сильного культурного синтеза и смогла установить собственную гегемонию, добившись радикальных преобразований в сфере производства и накопления.
ХВАТИТ
В процессе создания гегемонии на втором плане остаются такие события, как итальянских городов-государств. Повторные завоевательные попытки испанских монарших дворов и опыт строительства ими империй, возвышение Голландии и Англии, соперничество с ними Франции и Германии.
Следует особенно подчеркнуть то, что материальные и духовные факторы иудейской культуры сыграли в гегемонистском возвышении Европы стратегическую роль, по меньшей мере, такую же, что и христианство.
Ясно, что иудеи сыграли лидирующую роль в переносе всех культурных элементов исламского мира на европейскую почву. Успешной была их роль в обучении Европы таким понятиям, как торговля и деньги. Иудеи оставили неизгладимые следы во всех сферах, будь то мышление, наука или философия.
Они постоянно давали ощущать свое присутствие, осуществляя теоретическое и практическое руководство всеми революциями. Нельзя отрицать того, что иудеи стали кровью и мозгом новых цивилизаций, по меньшей мере, внесли успешную лепту в их развитие.
В итоге ясно, что всемирная историография, которую Гегель хотел создать, начиная с греческих городов-государств и заканчивая национальным государством Наполеона, вовсе не была таково, как об этом говорилось. Либеральные философы, противостоящие Гегелю, с распадом Советского Союза также сделало аналогичный вывод о том, что это «конец истории».
Здесь было определенное «завершение», но это вовсе не было концом всемирной истории, а было концом истории центральной цивилизации, его форм власти и государственности. Проникнув во все таинственные закоулки общества, национальное государство одновременно в такой форме положило конец проблематичным взаимоотношениям власти и государства.
Следовательно, если поставить на ноги философию Гегеля (но не так, как это сделал Маркс), то это приведет к гораздо более поучительным итогам. Я постоянно задаю себе вопрос, понимали ли США, что, казнив Саддама во время своей операции на Среднем Востоке в начале 2000-х годов, они вряд ли могли объявить об окончании эпохи национального государства.
Ответ на этот вопрос не столь важен, важна сама истина. Я приводил и такое сравнение: насколько важно было во имя строительства национального государства казнить Луи 16-го во время Французской революции, настолько же важной стала казнь Саддама для завершения эпохи национального государства на Среднем Востоке.
Те, кто умеют правильно и глубоко относиться к всемирной истории, смогут найти множество свидетельств, касающихся разрыва звеньев в цепи национальных государств на всем протяжении от Афганистана до Марокко, и завершения формации национального государства.
Но завершение таких феноменов, как власть-государство-цивилизация, о которых говорил Гегель, вовсе не означает завершения всемирной истории, скорее всего, это начало новой парадигмы. Социальная история, которая является одной из глубоко запрятанных, но постоянно пульсирующих артерий всемирной истории, после длительных перерывов вновь восстает и готовится к исполнению своей исторической роли.
В тезисах демократической цивилизации нет особых идей в отношении строительства государств или их распада. Демократическая цивилизация старается конкретизировать стратегические и тактические линии, существующие между ней и иерархически-этатической цивилизацией.
Эти две цивилизации во всемирной истории постоянно существовали и существуют сейчас. Наша задача заключается в том, чтобы утвердить все идеологические и политические программы, а также стратегические и тактические принципы и средства нашей демократической цивилизации.
Но не так, как это сделал К. Маркс путем сползания на почву левого гегельянства, а путем критического подхода ко всей его философии выйти за их рамки и утвердить свою философию демократической цивилизации.
Продолжение следует
Газета «Свободный Курдистан» № 4