Интервью с членом Исполнительного Совета Ассоциации обществ Курдистана (АОК) Рыза Алтуном.
— Революционные движения и люди во всем мире, особенно в Европе и Латинской Америке, с растущим интересом смотрят на РПК и Рожаву. Однако большинство из них не могут наладить отношения с возглавляемой США международной коалицией после событий в Кобане.
Может быть, это временная ситуация, которая возникла из-за политической, идеологической и социологической изоляции курдов? Или у вас есть другое объяснение этому?
— Чтобы понять текущую политическую ситуацию, нужно знать, как она развивается. Это не результаты политических отношений, основанных на плановых стратегических и тактических отношениях. Ее следует оценивать и рассматривать больше как тактические результаты политической борьбы и сопротивления.
Когда наступил кризис на Ближнем Востоке, РПК уже имела сорокалетнюю историю борьбы. Эта борьба была в основном против империалистической системы в тех колониальных государствах, которые контролируют четыре части Курдистана. В течение сорока лет эти государства поддерживали колониальные державы и пытались сделать все, чтобы подавить движение свободы.
Заговор против нашего лидера Абдуллы Оджалана является результатом усилий этих держав. Это системный подход к устранению нашего движения. В начале ближневосточного кризиса он заключался в том, чтобы подавить курдское движение и, в конечном итоге, уничтожить его. Этот подход был основан на союзе империалистических и колониальных держав. Мы можем его увидеть на примере Сирии. Когда там разразился хаос, многие сирийские круги развили отношения с международным империализмом и региональными колонизаторскими силами. Курды были единственной сопротивляющейся стороной и не имели никакой связи с ними.
Когда Турция и Саудовская Аравия натравили на курдов своих союзников, наш народ начал сопротивление в соответствии с идеями нашего лидера. Сирийский режим и так называемая сирийская оппозиция делали все, чтобы подавить это сопротивление. Курды ответили, когда такие организации, как ИГИЛ, «аль-Нусра» и «Ахрар-эль-Шам», атаковали курдские регионы при поддержке режима Асада.
Когда сопротивление началось, Турция, Иран, Сирия и другие региональные страны стали поддерживать салафистские (радикально-исламистские) группы, напавшие на курдов в Сирии. Другие государства, особенно США и Израиль, также поддерживали эти группы. Они разрабатывали проекты и вынуждали эти группы действовать в соответствии со своими интересами. Салафистские группировки атаковали курдов до начала сопротивления в Кобани, которое стало поворотным моментом. До событий в Кобани не было ни одной региональной или мировой державы, которая поддерживала бы освободительное движение курдов в Сирии. Не было власти, которая развивала бы стратегические отношения с курдами. Они коллективно делали все возможное, чтобы устранить курдское движение. Иран действовал заодно с сирийским режимом, чтобы подавить курдское сопротивление. С другой стороны, США и Израиль пытались подавить курдское сопротивление, поддерживая салафистские группировки.
Власти, которые хотели доминировать на Ближнем Востоке через ИГИЛ, придерживались той же стратегии, что и при Чингисхане или Тамерлане, которые помогли им завоевать весь Ближний Восток за короткий промежуток времени. Они взяли на вооружение неограниченное насилие и дикость. Когда боевики ИГИЛ обезглавили сотни людей перед камерами, это произошло не потому, что они были неграмотными. Это было результатом их стратегии создания атмосферы паники и страха, чтобы впоследствии заставить людей сдаться. После первых массовых казней страх распространился, и города были переданы им без какого-либо сопротивления. Первое сопротивление было оказано в Шенгале. Партизаны РПК и бойцы ОНС-ОЖС в Рожаве выступили против боевиков ИГИЛ, когда они атаковали здесь езидов. США, Россия и страны ЕС, несмотря на свою огромную военную мощь, просто наблюдали за резней; наши партизаны спасли сотни тысяч езидов, христиан и мусульман от геноцида.
Сопротивление в Шенгале вдохновило мир и заставило людей объективно оценить ситуацию. Они спросили: «Почему США, ЕС и другие глобальные и региональные державы, обладающие огромной военной мощью, не выступают против этого зверства? Они пытаются извлечь выгоду из этого варварства?»
Новая ситуация, с одной стороны, открыла легитимность для обсуждения отношений мировых держав и региональных государств, а с другой — принесла престиж РПК и нашему лидеру. РПК сняла с себя ярлык «террористической организации», который налепили на нее Турецкое государство. После этого никто не мог продолжать сотрудничать с ИГИЛ и другими, подобными им, организациями. Странам, которые определяют себя как «демократические государства», пришлось искать новые тенденции для продолжения своего существования в регионе.
Однако, несмотря на сопротивление в Шенгале и его результаты, региональные державы продолжали сотрудничать с ИГИЛ и другими салафистскими организациями. Позднее они перебросили боевиков ИГИЛ в Кобани и попытались обеспечить его падение их руками. Цель заключалась в том, чтобы уничтожить завоевания курдов, и, самое главное, завоевания свободы на Ближнем Востоке. Режим и его косвенные международные сторонники надеялись извлечь из этого свою выгоду, помимо Турции и Саудовской Аравии.
Сопротивление в Кобани было позитивно воспринято курдами во всех четырех частях Курдистана. Длительность сопротивления повышала интерес к нему жителей региона и международного общественного мнения. Все сто дней сопротивления Кобани был на вершине повестки дня в мире. После этой неудачи ИГИЛ, региональные и глобальные державы переоценили свои политические и военные позиции и приступили к выстраиванию нового процесса.
Отношения между возглавляемой США коалицией и Отрядами народной самообороны Западного Курдистана стали считаться законными и необходимыми, как союз между США и СССР против гитлеровского фашизма во время Второй мировой войны.
Более важно понять, как развивались эти отношения, каковы намерения сторон в них. На Ближнем Востоке сложилась новая ситуация, которая касается всей мировой системы. В этой хаотической ситуации есть не только борьба угнетенных народов и революционных движений против империалистических держав. Есть также борьба между самими империалистическими силами или между империалистическими державами и региональными государствами. Эта борьба создает возможности, при которых все стороны могут вступать в тактические отношения, продвигаясь вперед для достижения своих целей.
В начале кризиса на Ближнем Востоке США столкнулись с несколькими вариантами после того, как политические и военные инвестиции, которые они сделали в Сирии, ни к чему не привели. Первый вариант заключался в том, чтобы покинуть Сирию, то есть, уйти из региона. Делая это, США откажутся от своей политики мирового господства. Возможно, США не смогут этого сделать. Второй вариант заключался в том, чтобы больше инвестировать в политику, которую они применяли в отношении Турции и Саудовской Аравии. Третий вариант состоял в том, чтобы двигаться дальше, развивая отношения с новой силой, которая добилась успеха на местах. Этот выбор и должны были сделать США.
Вместо того чтобы продолжать вместе с Турцией и Саудовской Аравией бороться с этой силой свободы, США предпочли стать партнером успеха, которого достигло курдское сопротивление. Это был коварный империалистический расчет, который предсказывал приписать все выгоды самим себе. США очень хорошо рассчитали и разработали тактику отношений с курдами.
США начали процесс, основанный на поддержке сопротивления сил ОНСЗК в борьбе международной коалиции против ИГИЛ. Это скорее тактический процесс. Борьба за свободу курдов в Рожаве основана на свободе и равенстве. С другой стороны, империалисты борются за то, чтобы навязать свою гегемонию на Ближнем Востоке. Эти разные стратегические и идеологические позиции вступили в процесс тактических отношений в Кобани. Все последующие события можно рассматривать как продолжение этих тактических отношений.
Сама по себе эта связь очень болезненная. С одной стороны, движение свободы пытается бороться за создание демократии на Ближнем Востоке, в то время как другая сторона стремится установить в регионе свою гегемонию. Это не отношения, в которых стороны поддерживают друг друга, они находятся в постоянном конфликте.
— Можем ли мы сказать, что это очень редкая ситуация, возможно, первая в своем роде? Существует ли тактическое партнерство, которое возникает из-за пересечения интересов угнетенных народов и гегемонистских империалистических держав?
— Возможно, на Ближнем Востоке это первая такая ситуация. Если же мы проверим историю борьбы за свободу, то найдем много примеров.
СССР и США находили общие точки борьбы с фашизмом во время Второй мировой войны. Теперь, когда мы оцениваем это, как мы можем определить позицию Советского Союза? Будем ли мы говорить, что Советский Союз сотрудничал с империализмом после оценки его отношений с США или Великобританией? Это будет очень мелкий и догматический подход.
Есть и несколько примеров из Октябрьской революции. После Октябрьской революции заключались экономические и политические соглашения с капиталистами и империалистами. Если вы посмотрите на природу этих соглашений, то в них Советский Союз не отказывался от социализма. Когда Ленин развивал отношения с империалистами, он не отрицал социализм. То же самое касается соглашений, заключенных во время Второй мировой войны. Борьба с фашизмом вновь потребовала создания антифашистского общего фронта.
— Как долго длятся эти отношения?
— Обычно такие отношения ограничены периодом существования проблемы. Это означает, что они не находятся на уровне стратегических отношений.
Альянс, созданный во время Второй мировой войны, был антифашистской позицией, которая возникла на пересечении обороны Отечества в условиях интенсивных нападений и интересов других антифашистских держав. Это соглашение оставалось в силе до тех пор, пока фашистские атаки продолжались. Но как только фашизм потерпел поражение, все партии вернулись к своим политическим позициям и стали действовать в соответствии с их идеологически-политическими установками.
На Ближнем Востоке подобные отношения являются в своем роде уникальной ситуацией. Ее можно назвать мировой войной. Ближний Восток является одной из наиболее пострадавших территорий в глобальном конфликте. Это означает, что мы наблюдаем события, которых никогда раньше не видели в регионе. Например, сложные тактические и стратегические отношения международного империализма и социалистических движений, которые взаимодействуют, чтобы укрепить свои позиции. Потому что реальность в этом поле очень сложна. Есть три основных курса.
Первый — империалистический курс. Он представлен США, Россией и странами Европейского Союза. Второй курс — региональные статус-кво. Он представлен такими странами, как Турция, Иран и Саудовская Аравия. Третий курс — социализм, демократия и свобода. Он представлен левыми и социалистическими народными движениями, возглавляемыми РПК. Эти три курса конфликтуют друг с другом и между собой, особенно с первыми двумя. Поэтому эти силы могут постоянно развивать разные отношения и союзы в соответствии с приоритетом своих интересов. Каждая позиция власти открыта для отношений и союзов, одновременно противореча друг другу. Наше определение Третьей мировой войны основано на этой реальности. На Ближнем Востоке возникли новые стратегические и тактические отношения, продиктованные стремлением продвигаться к своим стратегическим целям, хотя это может показаться противоречивым.
Правильный подход таков: капитализм находится в глубоком структурном кризисе. Это глобальный кризис, но он особенно ощущается на Ближнем Востоке. Конфликт здесь происходит как на военном, так и на политическом уровнях. Поэтому недостаточно одного идеологического или политического подхода. Одновременно требуется организованная военная позиция. Когда вы занимаете такую позицию, это означает, что вы будете постоянно бороться со сложившимся статус-кво, чтобы изменить и трансформировать его и создать новую структуру. Это практический процесс. Если он не оценивается правильно и диалектика прогресса не выполняется, догматический подход может привести к большой ликвидации.
Нам нужно хорошо знать и анализировать все политическое поле. Мы должны быть точными, когда решаем, когда и что делать против чего-то. Когда мы занимаем какое-то место, мы должны тщательно оценить, как оно будет защищено, и как будет использоваться для построения и установления социализма. В противном случае мы никогда не сможем понять путь свободы или позиции региональных игроков и международного империализма. Если мы смешаем все это друг с другом и останемся в стороне с нашими теоретическими подходами, мы серьезно навредим борьбе и сопротивлению народа.
— Это, понятно, тактические отношения. Но теперь Федерация северной Сирии имеет отношения с США и Россией. Это великие империалистические державы. Как можно защитить социалистическую идентичность при наличии политических, военных и экономических отношений с этими державами?
— Во-первых, я должен сказать следующее: наша борьба осуществляется путем тщательного рассмотрения исторических перипетий всей предыдущей борьбы за свободу. Во-вторых, никто не поймет нас с точки зрения реального социализма. Из практики реального социализма мы знаем, что не можем вести борьбу за свободу, полемизируя мир в форме фронтов и определяя себя в одном из них. Мир не в такой ситуации, и невозможно бороться за свободу, маргинализируя себя в мировой капиталистической системе. Мы должны видеть проблему в целом и действовать соответственно.
Мы живем в капиталистической мировой системе. Мы хотим создать область свободы для борьбы с капитализмом, империализмом и колониализмом, и хотим воспитать человека внутри этого мира, который удерживает его в плену и порабощает. Но область свободы, которую мы хотим создать, пока находится под контролем других держав. Однако у социальных и политических групп есть очень серьезные расхождения между собой. Мы можем двигаться вперед во имя социалистической идеи, используя эти конфликты и расхождения. Создание поляризации идет не на пользу социалистическим державам.
Если мы подходим к проблемам понимания реальной поляризации, нам приходится сталкиваться со всеми империалистическими и колониалистскими силами. Но на самом деле империалистические и колониальные державы не однородны. Между ними существуют различные противоречия и расхождения. Неудача в этих конфликтах будет большой потерей для социалистической идеологии.
Если мы рассмотрим этот вопрос только с позиции дифференциации на социалистов и капиталистов-империалистов, мы останемся с немногими, кого сможем назвать друзьями на местах. И с таким багажом будет очень трудно двигаться вперед в этой великой борьбе. Все, что мы возьмем от капиталистической системы, сделает социалистическое движение сильнее, а их слабее.
Когда мы смотрим на реальность Ближнего Востока, нет определенной области свободы или определенной свободной группы. На протяжении истории все районы были потеряны. Общество было расплавлено в ментальном аспекте в рамках существующей капиталистической мировой системы. Путь свободы для общества был закрыт под именем государственного суверенитета.
В этих условиях курды развивают борьбу за свободу. Мы пытаемся создать область свободы в социальной реальности, которую отрицают империализм и четыре колониальные страны: Иран, Ирак, Турция и Сирия. Нам нужно двигаться вперед с очень тщательно рассчитанными шагами и подходами.
Итак, что нужно сделать? Нам нужно знать, как создать себя из ничего, анализируя военную, политическую и социальную реальность этих областей. Когда вы будете противостоять различным силам, развитие тактических отношений и вступление в военно-политические отношения неизбежно. Важно придерживаться идеологической, политической линии свободы. Вы должны быть уверены, что все это будет служить вашим целям. Те, кто ведет борьбу за свободу, должны учитывать эту реальность и выражать себя в ней.
Если вы посмотрите на историю нашей борьбы, вы увидите, что есть ужасные трудности и богатство. Более сорока лет империалистическая системы мира объединилась в борьбе против нашей свободы. Она поддерживала колонизаторские устремления и вносила большие инвестиции, чтобы предотвратить рост движения за свободу. Несмотря на это, люди разработали стратегию великой борьбы. Это борьба, внедренная в курдское общество, оказала огромное влияние на Ближний Восток. Хотя мир был против этого, существование движения, которое основано на политике демократии и организации людей, привело к невероятным результатам.
Кроме того, это движение имело возможность двигаться без активной поддержки организаций, которые называют себя «защитниками свободы» или «против системы». Большинство фракций были обеспокоены этим движением и вообще не поддерживали его.
Сегодня на Ближнем Востоке царит хаос. Он также частично является результатом сорокалетней борьбы за свободу. Этот хаос перевернул регион. Появилась новая ближневосточная территория, где политика мировых империалистических держав обанкротилась. Все считали, что империализм или Израиль очень сильны. Но теперь они стали слабыми. Хаос на Ближнем Востоке поглотил их всех, и теперь они стали невидимыми. А также разрушилась структура региональных стран и гегемония супердержав.
Центр кризиса капиталистического модернизма находится сейчас на Ближнем Востоке. Либо капитализм воссоздает себя на Ближнем Востоке, либо продлит свою жизнь еще на сто или более лет, или хаос на Ближнем Востоке откроет дыру в капиталистической системе современности, как регион, где появилась свобода. Вот почему все силы мира находятся здесь и сражаются. Объяснять это исключительно как «война за нефть», будет слишком мелко.
Это та земля, где нынешняя депрессия капиталистической системы мира превратилась в Третью мировую войну. Борьба здесь носит идеологический, политический и систематический характер. Глобальный империализм хочет развить глобальную гегемонию и систему постмодерна через эту борьбу. Региональные государства пытаются защитить свои выгоды и преимущества, которые им предоставили система XX века. Угнетенные народы пытаются завоевать свободу и равенство и выйти из этого хаоса. Это то, что происходит в Рожаве прямо сейчас.
— Можно ли построить социалистическое общество на севере Сирии или на Ближнем Востоке, если существуют американский, российский и европейский империализм?
— Предыдущий кризис на Ближнем Востоке прогрессировал главным образом как восстановление капиталистической действительности и конфликт империалистических и колониальных держав. Не было никакого политического порядка или организации, которые могли бы выразить свободу. Народный поиск свободы был уничтожен этими державами, потому что он не был организован. Но когда кризис пришел к Рожаву, возникла новая ситуация, основанная на пути свободы. Новая ситуация — именно то, что появилось из борьбы ПДС и ОНСЗК. Впервые на Ближнем Востоке появилась демократическая политическая линия против капиталистической морали. Из-за этого они объединились и попытались сокрушить эту борьбу, которой был охвачен Ближний Восток. Тем не менее, они не смогли нас устранить.
Что нужно делать в этом положении? Безусловно, те, кто дает свободу, должны в первую очередь поверить в себя. Если они верят в свою идеологию, социализм и социальное равенство, они не должны стесняться развивать отношения со всеми.
Этот ваш вопрос связан с судьбой Ближнего Востока. Если кто-то дает свободу, а некоторые пытаются сделать свои собственные интересы доминирующими, то эти партии неизбежно будут проходить через процесс осложнения в отношениях с партнерами. Например, США должны были развивать тактические отношения с ОНСЗК, к чему они не проявляли интереса изначально. Но США всячески пытаются убрать социалистическую идентичность и интегрировать ее в капиталистически-империалистическую систему. Это одна из их основных целей. Но курды и политическая линия свободы имеют свои собственные искажения в этих отношениях. Важно, кто делает ход конем.
Я имею в виду то, что результаты, достигнутые в этих отношениях, имеют стратегическое и тактическое значение для обеих сторон. Позиции, полученные курдами Рожавы и силами Федерации северной Сирии, являются стратегическими достижениями для всех социалистических и антисистемных сил. Но присутствие США в Сирии имеет только количественное значение в отношении империалистической системы. Без сомнения, эти тактические отношения важны для них. Мы точно знаем, что эти отношения будут постоянно противоречивыми. Но движение в Рожаве уверено в себе и дает благоприятные результаты.
Сейчас в Сирии есть коалиция, возглавляемая США. Она полностью поддерживает капитализм. Есть и другой фронт этой системы, Россия. При наличии России и США все гегемонистские и империалистические державы мира представлены на Ближнем Востоке. И региональные государства находятся в неустойчивом положении между этими двумя силами. Хотя эти державы пытаются навязать господство империалистической мировой системы, они противоречат друг другу, поскольку пытаются навязать свою собственную гегемонию как абсолютную.
В этих условиях теперь есть область свободы на небольшом участке земли, который называется Рожава, где образовался демократический общинный район. При материальной и моральной поддержке общества эта сила хочет утвердиться, сопротивляясь идеологическими, политическими и экономическими средствами против всей мощи мировой капиталистической системы.
Мы должны думать, что эта область свободы означает для тех, кто защищает свободу. Существует империалистический, капиталистический подход, который хочет полностью уничтожить эту область. С другой стороны, есть борьба за расширение этой области. Мы должны хорошо понимать суть конфликта.
— Вы говорили о стратегическом подходе мировых держав. Каков подход России?
— Россия хочет войти в Сирию как региональная держава. Она хочет утвердиться, оказывая влияние на другие государства на Ближнем Востоке. Какова ее основная стратегическая цель? Она хочет довести национальный характер государства до уровня режима и превратить его в гегемонистскую власть. Мы не видим подхода, который вызывает демократию, равенство или свободу, или подхода, который поможет решить проблемы демократическими средствами.
Россия проводит политику интеграции областей свободы во главе с курдами в режим национального государства. Для этого она использует всю свою военную, политическую и дипломатическую власть. Но, с другой стороны, те, кто ведет борьбу за свободу, оценивают ситуацию и пытаются двигаться вперед. Это очень проблематично. Россия связана с Турцией, Ираном и Сирией и хочет интегрировать движение свободы в режим. Но, несмотря на это, наше движение свободы пытается продвигаться в военном, экономическом, политическом и дипломатическом аспектах, воспользовавшись трещинами в отношениях между ними.
— Мы говорили о России… Теперь я хочу спросить о США. Каков стратегический подход Вашингтона?
— Аналогичная ситуация и для США. Успокоится ли США в установлении политической линии свободы ПДС? Я не думаю, что США довольны провозглашением декларации кантонов или созданием системы самоуправления вместо государства и, наконец, усилиями по созданию равноправного, свободного общества. США рассматривают их как конъюнктурную ситуацию и хотят добиться военных побед благодаря тактическим решениям. Но, с другой стороны, они развивают стратегические отношения с государствами.
Нет никаких отношений с США, кроме тактических, политических и военных. Экономическая модель, основанная на монополиях, не действует в Рожаве. Монополиям там нет места. Система в Рожаве в основном является либеральной и уравнительной, демократической системой. Об этом говорит федеральная конституция. Это общество, проводящее демократическую политику.
В экономическом аспекте главной задачей является создание общинного общества. Поэтому готовится анти-эксплуатационное и антимонопольное законодательство. Здесь нет тактического и стратегического альянса с Россией, США или любой другой империалистической державой. Напротив, прививается совсем другое мировоззрение. Им пытаются показать, что возможен другой мир. Но капиталистическая система отвергает его и пытается интегрировать в национальное государство, чтобы уничтожить эту альтернативу до ее рождения.
— Россия и США обладают большой военной мощью и политической властью. У них есть очевидное превосходство над вашей силой, и мы можем говорить об асимметричной силовой ситуации здесь.
Каковы ваши преимущества на этих двух фронтах? Есть ли у вас какие-либо идеологические, политические и социальные преимущества?
— Конечно, в некоторых аспектах у нас есть преимущество над ними.
Прежде всего, на Ближнем Востоке родилась цивилизация. Под цивилизацией я подразумеваю период, начинающийся с возникновения классового общества до создания капиталистической системы. Речь идет о процессе, когда гуманитарные ценности были разрушены и развращены. Из-за этого общество находится в отчаянном положении. Нынешний хаос также является результатом этого. Общество находится в великом поиске свободы, и в этом мы имеем преимущество над ними.
На Ближнем Востоке существуют огромные проблемы, основанные на этнических, религиозных, сектантских и классовых противоречиях и сексизме. Причиной этих проблем является капиталистическая система. Мы предлагаем решения этих проблем, которые совместимы с историей и культурой народов Ближнего Востока. На самом деле мы связываем социалистическое мышление с опытом, который присутствует в истории нашего народа и в культурной жизни. Это делает наши идеи привлекательными.
Также у нас есть сорокалетняя история движения. Это история, посвященная равенству, свободе, справедливости и братству людей. Поэтому все части общества доверяют этому движению, которое имеет сходные характеристики с движениями пророков с точки зрения преданности. Сегодня мы выражаем эту традицию социализмом.
Если проявится правильный идеологический, политический и организационный подход, всегда можно стать эффективной державой на Ближнем Востоке.
Самое главное то, что народы и общества непосредственно участвуют в борьбе. До сих пор участие общества в конфликтах было ограничено. В Федерации северной Сирии все фракции общества активно участвуют в политических, военных и организационных усилиях. Теперь империалистические и колониальные державы имеют очень ограниченную возможность агитировать за преимущество одной социальной группы по отношению к другой и разжигать войну. Новый способ, которым общество выражает себя в этом контексте, привел к возникновению нового центра и новой социальной сферы. Это самое важное преимущество, которое у нас есть над ними.
Например, теперь мы можем говорить о Федерации северной Сирии, кантоне Джазира или другом кантоне. Когда мы просто говорим об этом, мы не можем понять, насколько это важно. Но быть федерацией или кантоном — не простая ситуация. Что это значит? Это означает создание острова посреди океана. Это невозможно понять тем, кто не видит врага. Это невозможно понять, если человек не чувствует и не испытывает свободы.
Мы говорим, что попытка понять ситуацию с неглубокими политическими оценками приведет только к демагогии.
Тогда что здесь растет, в Рожаве? Что растет в Кобани и Африне? И в целом, что означает Федерация северной Сирии? Когда мы думаем об этом, мы понимаем, что в этих областях наше движение не только отвечало стремлениям людей к свободе, но и создавало пространство для свободного проживания. Эти области свободы кажутся маленькими островками. И эти островки объединяются и пытаются создать федерацию, чтобы избежать маргинализации.
Мы должны видеть, что у капитализма нет выхода из своего собственного структурного кризиса, и у гегемонистских структур есть много расхождений. Они вместе с хаосом дают революционным силам большое преимущество. Поэтому стремление людей к свободе, к развитию человеческой личности в Рожаве предоставляют более чем достаточно возможностей для того, чтобы борьба за свободу развивалась.