За последние два месяца Россия заключила три соглашения об установлении трех зон де-эскалации в Сирии. Ни одно из них не было подписано в Астане. К чему может привести подобная политика России?Шестой раунд сирийских переговоров в Астане, изначально запланированный на последнюю неделю августа, был перенесен на середину сентября этого года. Последняя встреча, прошедшая 4-5 июля в столице Казахстана, не принесла видимых результатов: три страны гаранта выполнения договоренностей астанинского формата – Россия, Иран и Турция – обсуждали практические моменты создания зон де-эскалации в Сирии, но так и не подписали ни одного документа, определявшего параметры действия таких зон.
Однако 7 июля, практически сразу после переговоров в Астане, США и Россия подписали соглашение о прекращении огня, установившее зону де-эскалации на юго-западе Сирии (включившую в себя Кунейтру, Сувейду и Дераа). Новая сделка была подписана в рамках «Амманского формата» Иорданией, Россией и США, чему предшествовали месяцы предварительных переговоров и обсуждений вне формата Астаны.
Вполне естественно это ставит под вопрос необходимость и эффективность астанинского площадки сирийских переговоров.
Вслед за установлением первой зоны де-эскалации на юго-западе Сирии было подписано еще два соглашения о создании таких зон в восточной Гуте (пригород Дамаска) и на севере Хомса. Оба соглашения были подписаны в Каире в июле. В ходе недавнего визита министра иностранных дел Египта Самеха Шукри в Москву, Сергей Лавров отметил конструктивную роль Каира в установлении тех самых зон де-эскалации в восточной Гуте и Хомсе. В Каире прошло несколько раундов переговоров между представителями российского военного ведомства и сирийской оппозицией, что позволило добиться установления двух новых зон де-эскалации.
Помимо этого, еще один важный результат был достигнут вне рамок Астаны. Две основные исламистские оппозиционные группы, действующие в районе восточной Гуты – Джейш аль-Ислам и Фейлак ар-Рахман – подписали соглашения с министерство обороны России о присоединении к режиму прекращения огня и зон де-эскалации. Это произошло 22 июля и 18 августа в Каире и в Женеве соответственно.
Естественно, возникает ряд вопросов после заключения трех соглашений по зонам де-эскалации вне Астаны. Выполняются ли эти соглашения? Чем это грозит астанинскому формату переговоров? И как это может повлиять на отношения между Россией, Турцией и Ираном.
Юго-восточная зона, согласованная и установленная Россией, США и Иорданией первой, является первым удачным примером. 21-22 июля Россия разместила отряды военной полиции вдоль согласованных контактных линий зоны (при этом заранее уведомив США, Иорданию и Израиль). Более того, 23 августа Москва заявила об открытии и начале функционирования мониторингового центра в столице Иордании Аммане. Его основная задача – следить за выполнением режима прекращения огня в юго-западной зоне, обеспечивать доступ гуманитарной и медицинской помощи нуждающемуся населению.
Остальные две зоны де-эскалации также функционируют весьма успешно. Повсеместно отмечается снижение уровня насилия. 24 июля отряды российской военной полиции были размещены вдоль границ зоны в восточной Гуте, а 4 августа в Хомсе. Эти договоренности также были достигнуты в ходе переговоров в Каире.
В результате установления трех зон де-эскалации Россия является единственной силой в Сирии, следящей за соблюдением режима прекращения огня в трех существующих зонах (за юго-западной зоной также следят США и Иордания). Вместе с тем Москва проигнорировала интересы Ирана, имеющего значительное военное присутствие в Сирии, одновременно стараясь учесть интересы и озабоченности США, Иордании и Израиля. Вполне естественно, что Тегеран это не устраивает.
По сути, пойдя на сделку с США и Иорданией по юго-западной зоне, Россия взяла на себя обязательства учитывать озабоченности Иордании и Израиля в отношении растущего влияния Ирана в Сирии, в особенности на юге. Обе страны граничат с Сирией и видят угрозу в иранской экспансии. По факту Москва обеспечила отвод иранских сил от юго-западной зоны де-эскалации, как этого потребовали американцы, израильтяне и иорданцы, а отряды российской военной полиции, помимо всего прочего, стали «разграничителем» и гарантом нераспространения иранского влияния на юге Сирии. В результате, Россия удовлетворяет интересы иорданцев и израильтян за счет Ирана.
Логично предположить, что взамен Ирану предложили какую-то сделку. Однако, Москва решила и дальше действовать по-своему, исключив и Иран, и Турцию из переговоров по установлению двух других зон де-эскалации в восточной Гуте и северном Хомсе. В итоге Россия получила контроль над этими зонами, где иранские силы долгое время пытались добиться перевеса сил в свою пользу. Все это несет определенные риски для Москвы.
На сегодняшний момент осталось лишь договориться по одной зоне де-эскалации – в провинции Идлиб на северо-западе Сирии. Однако эта территория является сферой интересов Турции, что в результате осложняет достижение компромисса между Россией, Турцией и Ираном. В добавок, подобная ситуация может способствовать сближению позиций Анкары и Тегерана, угрожая интересам Москвы. При этом стоит помнить, что на севере также действуют и другие силы, которые влияют на расклад сил – сирийские курды, и США.
В этом контексте 16 августа состоялся важный визит: глава Генштаба вооруженных сил Ирана посетил Турцию, где провел встречи с президентом Эрдоганом и турецким министром обороны. Подобный визит стал первым после исламской революции 1979 года. На повестке дня было военное сотрудничество и урегулирование иранско-турецких разногласий в Сирии и Ираке. Стороны также обсудили продвигаемый Россией механизм установления зон де-эскалации в Сирии. И Анкара, и Тегеран подтвердили, что у них нет соглашения с Москвой по установлению контрольно-пропускных пунктов внутри Сирии. России не стоит исключать, что Иран и Турция вполне могут объединиться с целью противодействия политике Москвы.
Все это, безусловно, осложняет работу астанинского формата и заставляет его основных участников уже не в первый раз переносить запланированные встречи. Однако стоит отметить, что переговоры в Астане остаются важными как для России, так и для Турции, и Ирана.
Во-первых, они легимитизируют их статус важнейших внешних участников конфликта. Во-вторых, этот формат позволил создать концептуальные рамки для действующих сегодня на территории Сирии весьма эффективных режимов прекращения огня и зон де-эскалации. И в-третьих, формат Астаны поднимает международный имидж его участников как авторов эффективного подхода к снижению уровня насилия в Сирии. В добавок площадка в Астане позволяет трем странам отстаивать свои интересы без деятельного участия США, которые являются лишь наблюдателем.
Поэтому, если Росси, Турции и Ирану не удастся прийти к компромиссу по четвертой зоне де-эскалации в Идлибе и продемонстрировать эффективность астанинского формата переговоров, он может в скором времени прекратить свое существование, открывая путь альтернативным площадкам в Аммане и Каире, уже показавшим свою эффективность.
Судя по сообщениям сторон представители России, Турции и Ирана находятся в постоянном контакте и работают над параметрами установления четвертой зоны де-эскалации в Идлибе. Однако вне зависимости от того, чего уже удалось добиться астанинскому формату, перенос переговоров лишь подтверждает наличие серьезных проблем и разногласий между его основными участниками.
На прошлой неделе 6 сентября Министерство обороны России сообщило о создании зоны деконфликтации в районе города Тель — Рифаат, который был до этого занят отрядам сирийских курдов. В результате достигнутых договоренностей, подразделения сирийских правительственных войск и российской военной полиции сменили курдские вооруженные формирования в целях недопущения возможных провокаций и столкновений между отрядами формирований Сирийской свободной армии, находящимися на севере Сирии, и курдами. По факту этот шаг призван остановить возможную агрессию со стороны Турции против курдских отрядов, которые Анкара считает террористами. Это с одной стороны создает буферную зону между Турцией и сирийскими курдами, исключая возможную эскалацию, а с другой стороны, дает Анкаре гарантии уменьшения военного присутствия курдов в кантоне Африн. Тем самым создаются более благоприятные условия для переговоров по поводу параметров установления зоны де-эскалации в Идлибе и совместной борьбы против Джабхат ан-Нусры (сегодня известная как Джабхат Фатах аш-Шам) в этой провинции.
Поэтому, основной вызов, стоящий перед Москвой, Анкарой и Тегераном на предстоящем раунде переговоров в Астане – найти компромиссное решение по созданию четвертой зоны де-эскалации, чтобы доказать, что астанинский формат незаменим и эффективен, а стороны способны находить компромиссы.
Алексей Хлебников — политолог, эксперт Российского совета по международным делам (РСМД)