Последние несколько лет внимание мирового сообщества приковано к событиям, прежде всего, в Сирии и в целом на Ближнем Востоке. Сирия, начиная с 2011 года, переживает очень тяжелый исторический период. Судьба Сирии важна как для Сирии, так и для курдского народа. И многим известно, что с момента возникновения сирийского кризиса, начиная с 2011 года, курды, будучи одними из участников этого процесса, были активно задействованы в борьбе против террора и насилия в регионе. Курды были одними из тех участников, которые очень положительно отнеслись к привлечению Российской Федерации к сирийским процессам. И уже второй год, как Россия активно задействована в урегулировании сирийского кризиса. На повестку дня вышел вопрос о полном уничтожении Исламского государства на территории Сирии. Безусловно, не только Исламское государство разрушает Сирию, но и такие группировки как Джебхат ан-Нусра, Ахрар аш Шам и многие другие всем известные вам группировки. Может быть, если смотреть на карту, то территория, охваченная ИГИЛ, является больше, но население, захваченное группировками, превосходит территории, контролируемые ИГИЛ. Население на этих территориях не велико. Есть другие группировки, которые контролируют часть Сирии и на этих территориях население больше. Одну из задач, которую ставят перед собой курды Сирии, является полное искоренение терроризма в Курдистане. Чтобы каким-то образом умиротворить эту ситуацию в стране, предпринято было несколько попыток разрешить конфликт на международном уровне, в том числе, встречи в Женеве и в Астане. Были встречи в Москве и в Каире, и, к сожалению, в таких переговорных процессах как Астана и Женева, курдам не была предоставлена возможность принимать участие и высказать свою точку зрения, свое видение будущего, но мы, однако, принимали участие во встречах в Египте и в Москве. Все стороны понимают, что для окончательного решения вопроса необходимо, чтобы все участники конфликта были привлечены к переговорному процессу. И одно их значимых действий предприняла тогда Россия. Это было предложение проекта конституции, в которой было определенное видение решения сирийского кризиса. Ситуация в Сирии очень напряженная и хаотичная. Асад, к сожалению, настаивает на своей старой политике баасистко-арабской республики. Джебхат ан-Нусра (Аль-Каида), «Исламское государство Ирака и Леванта» («ИГИЛ/ИГ») хотели создать шариатскую систему. А все ближние игроки, которые вмешались в события, происходящие в Сирии, не имели определенных целей, видения по поводу того, какой должна быть Сирия. Курды также предложили свой проект, какой они видят Сирию как демократическую федеративную страну. И в тех регионах, где это было возможно, курдская сторона, установив контакт с внешними группами и силами в регионе, решила вопрос в рамках именно этой своей парадигмы с целью сохранения безопасности и гарантии сохранения территории. И фактически де-факто в Северной Сирии уже действует эта система. Из внешних предложений, которые действительно можно было бы учитывать и рассуждать, имея на руках определенные документы, является как раз проект конституции, предложенный Российской Федерацией в 2016 году на встрече в Астане.
Сирия превратилась в огромную лабораторию, где живут и действуют не только арабы и курды, но есть также представители многих других стран. И на наш взгляд важно было бы создать такую структуру, которая бы защищала бы и права людей, и имела бы свою политическую основу. И, конечно, очень значимым событием было освобождение города Алеппо от боевиков. Роль, которую сыграла Россия, и взаимодействие с местными силами, в совокупности привели к положительному результату. Но это не значит, что процесс завершен, мы все это видим, что на других фронтах борьба против террора, против насилия продолжается. Подобно тому, как Ракка является столицей Исламского государства, город Идлиб является столицей таких группировок как Джебхат ан-Нусра, Ахрар аш Шам. И мы полагаем, что подобно тому, как сейчас идут ожесточенные бои вдоль Евфрата по освобождению столицы ИГИЛ, такой же вопрос может в будущем встать по поводу освобождения на западном берегу Евфрата столицы Идлиб. Мы считаем, что по вопросу территории, расположенной к востоку от Евфрата, определенные договоренности между различными международными силами имеются, но нет пока понимания и общих точек соприкосновения по поводу того, а что должно быть на тех территориях, которые расположены к западу от Евфрата. И, если говорить о катарском кризисе, то, безусловно, он имеет отношение к событиям, происходящим на западном берегу Евфрата. Здесь очень интересен тот момент, что между суннитскими группами возник конфликт. И это вылилось в то, что Саудовская Аравия, Объединенные Арабские Эмираты, Египет и Бахрейн заняли очень жесткую, твердую позицию по отношению к Катару. Требование, которое выдвигают эти страны Катару, предусматривает отказ поддержки Катара именно тех группировок, которые сосредоточены в Хаме, Холмсе и Идлибе. Есть такая группировка «Братья мусульмане». Раньше ее центр располагался на территории Хамы, но сейчас ее центр перемещен на территорию Идлиба. И эта группа известна с давних времен как одна из значимых исламистских групп, которая имеет свое видение по вопросу государства на Ближнем востоке. От Катара требуют, чтобы он полностью отказался поддерживать Джебхат ан-Нусра, «Братьев Мусульман» и Хамас. Это очень серьезное обвинение по отношению к Катару. Катар просто не в силах понять, что эта проблема не регионального, а глобального характера. Примечательно и то, что Катар защитили Иран и Турция. И это отдельная тема, которая наводит на определенные темы и мысли, и это следует обсудить. На первый взгляд, может показаться, что объектом воздействия этих стран является Катар, но, вполне вероятно, что этот удар направлен не на Катар, а на Турцию. Бесспорным фактом является то, что в те годы, когда шло активное противостояние Исламскому государству, снабжение ИГИЛ, направление боевиков — все осуществлялось через территорию Турции. Поэтому, когда на повестку дня встал вопрос о полной изоляции ИГИЛ, то здесь нельзя не учитывать фактор Турции, который был бы предан огласке в результате действий Российской Федерации. Взаимодействуя и участвуя с Исламским государством в совершении злодеяний на территории Сирии, Турция стала одной из виновных сторон. И это привело к тому, что отношения Турции и России были прерваны, возникло серьезное противостояние. Понятно, что для того, чтобы отсечь все ветки, подпитывающие ИГИЛ и другие террористические группировки, нужно изолировать не только Катар, но и, в том числе, Турцию.
Немного хочу отойти от темы, которую только что освещал. Хочу сказать немного по поводу курдов в Сирии. В Сирии проживает около 3-3,5 миллионов курдов. Из них 2-2,5 миллиона проживает на восточном берегу Евфрата и чуть более миллиона проживает на западном берегу. Данное обстоятельство говорит нам о том, что подобно тому, как на восточном берегу Евфрата курды могли бы и взаимодействуют с различными силами, готовыми поддержать их в борьбе против террора и насилия, тоже самое курды могли бы сделать и на западном берегу. И частично это было сделано, определенные положительные результаты были достигнуты, как, например, в Алеппо. Подобно тому, как Россия имеет определенную повестку дня, касающуюся Сирии, США тоже имеют свою определенную повестку дня относительно Сирии и уже есть определенные договоренности, то и у курдов есть своя повестка дня относительно ситуации в регионе. И здесь можно было бы найти более конструктивные точки соприкосновения. И за все это время курдская сторона всячески избегала того, чтобы взаимодействовать с одной стороной против другой стороны. Избегала такого сценария и впредь будет продолжать стараться не допускать этого. Курды неоднократно заявляли, что любой внешний игрок может взаимодействовать с региональными странами, в состав которых входит Курдистан. Это отношения между странами. И во время нашей встречи с господином Лавровым была сказана очень важная вещь, о том, что взаимодействие и отношения с курдами использованы в корыстных целях при взаимодействии с региональными странами. И вы знаете о напряженной ситуации с Африном по поводу возможного начала военных действий на территории кантона. Заявление, которое было сделано официальным представителем МИД Марией Захаровой, немного сгладило, возникшее напряжение. Мы считаем, что подобные действия и заявления необходимы для недопущения и эскалации ситуации в регионе, потому что нельзя допускать новой операции.
Риа новости. Противостояние Саудовской Аравии и Катара лежат на повестке дня и очень хорошо, что была затронута эта тема. Но вот хотелось бы понять, а чего, собственно, по вашему мнению, добивается Саудия? Катар, по их мнению, не должен поддерживать эти группировки. А кого, в таком случае, поддерживают саудиты и каких целей они добиваются в этом конфликте?
Салахаттин: Спасибо за вопрос. Это тема очень обширная и на эту тему можно целую конференцию провести. Здесь ситуация в чем: если объяснять это только с точки зрения безопасности, то, что Катар финансирует террористические группировки и на этом закрыть вопрос, то это было бы неполной картиной. Это было только частью общей картины, потому что есть энергетический вопрос, касающийся взаимодействия Катара с такими противниками Саудовской Аравии как Иран. Здесь мы видим острое столкновение игроков, включая Турцию. Помимо того, как в Сирии начали ужесточаться отношения, напряжение стало расти, а это стало приводить к определенному столкновению интересов. Столкновение интересов Саудовской Аравии и Катара достигло сейчас максимума в Сирии. После встречи лидеров Саудовской Аравии и США принято определенное решение между этими игроками по поводу их общего видения по Ближнему Востоку. И здесь, скорее всего, принято решение о том, что суннитское течение Ислама, его лидера в регионе, его флаг суннизма должны возглавлять Саудовская Аравия и Египет. В этих регионах, в которых есть зоны, поделенные между суннитскими группировками, по мере того, как будут напряженными отношения между Саудовской Аравией и Катаром, и если будут вспыхивать напряженности с новой силой, то начнется на земле военное противостояние между группировками, контролируемыми отдельно Саудовской Аравией и Катаром. Это регионы Хама, Хомс и Идлиб.
Аргументы недели. Владимир Леонов. Изменилась ли роль США в последнее время в решении курдской проблемы в целом, курдского вопроса. И как вы сегодня оцениваете роль США.
Салахаттин: Если говорить о политике США по отношению к курдам, то следует сделать такую оговорку: к курдам какой страны? Потому что отношение США к курдам Ирака или к курдам Иракского Курдистана положительное уже продолжительное время. Сейчас такие же положительные отношения выстраиваются с курдами Сирии, Сирийского Курдистана. Но, если говорить о курдах Турции, Турецкого Курдистана или о курдах Ирана, Иранского Курдистана, то пока здесь тишина. Если по Иранскому Курдистану тишина полная, то по турецкому Курдистану есть закрытие глаз на преступные действия властей по отношению к курдам. В целом, можно сказать, что отношение США к курдам дифференцированно. Если вы зададите вопрос курдам или представителям курдов, то мы открыты для общения со всеми странами мира. Курды всех четырех частей Курдистана открыты для общения с теми странами, которые готовы с ними взаимодействовать.
Корр. Можно ли сравнить отношение США ко всем 4 частям Курдистана, как, например, отношение США к южной и северной Корее.
Салахаттин. Это не удачное сравнение.
Вопрос: Ракку предполагается присоединить к Рожаве?
Салахаттин: Курды¸ принимая участие в этой борьбе против ИГИЛ, считают себя частью этого региона. Они сейчас сражаются в своей стране. Получилось так, что Сирия — это их страна. И они продолжат сражаться с ИГИЛ там, где ИГИЛ продолжит свое существование, потому что цель поставлена — уничтожить ИГИЛ. Где это необходимо, курды будут принимать участие за освобождение своей страны, потому что являются частью этой страны. В Ракке проживают не только арабы, но, в том числе, и курды. И если брать военные действия в Ракке, то в них задействовано около 25000 человек, из них курдов 5000 человек, а остальные арабы.
Вопрос: Скажите, тогда с точки зрения курдов, следующий шаг это Дейр-эз-Зор? Ведь там столица Исламского государства?
Салахаттин: Сейчас нельзя ставить вопрос: курды пойдут ли в Дейр-эз-Зор освобождать его от ИГИЛ. Это было бы неправильно. Есть определенная концепция борьбы против ИГИЛ. Есть игроки. Есть Россия, США, правительственные силы и есть курды. Здесь можно найти общее понимание картины, если мы все хотим решить этот вопрос, и, уже исходя из этого, распределять, кто и куда мог бы идти и как решать ситуацию. Главное, это решить проблему.
Прежде всего, чтобы понять ситуацию, нужно воспринимать все не как объект, а как субъект. Когда нам говорят, о том, что то одни вас используют, то другие вас используют, а иной раз курды воспринимаются как чьи-то солдатики, то это нас очень задевает. Мы не ходили на порог США и не говорили, что мы хотим быть вашими военными. Мы боролись против ИГИЛ, и американцы пришли на помощь. Если сегодня Россия, Германия, Франция, Израиль заполнят оружием и выскажут свою поддержку за единый фронт против ИГИЛ, мы не скажем «нет». Американцы столько оружия дали курдам, чтобы курды с помощью этого оружия шли на Асада. Однако курды не убили ни одного сирийского солдата. Не делают этого целенаправленно. Мы не ставим своей целью воевать против Асада, потому что наша целью изначально не является разрушение Сирии. Цель курдов не заключается в разжигании более крупной войны. Но есть 40 миллионов курдов, права которых должны быть обеспечены, каким-то образом. Поэтому мы настаиваем на том, что Сирия должна стать такой же страной, как Российская Федерация.
Эксперт 2: Когда вы говорите федерализм, то я вас понимаю, но для Дамаска шаг к федерализации — это шаг к расстрелу.
Салахаттин. Давайте приведем самый простой пример. Россия подготовила проект конституции. В ней говорилось о культурной автономии, но Асад даже на это не может решиться, он не согласен. Вопрос не в том, чтобы поставить на повестку дня федеративное устройство. Однако, если даже культурную автономию он воспринимает в штыки, то, что уж говорить о федерализации.
Журналист. Вчера как раз мы вернулись из Астаны, и предполагалось, что будет подписано семь документов по разграничению зон контроля, и, согласно черновому варианту, юг будет контролировать Россия, а север будет контролировать Россия вместе с Турцией. Зоны деэскалации и центральную часть будут контролировать Россия и Иран. Вопрос по поводу северной территории, которая, предполагалось, будет контролироваться российско-турецкими силами. Как курдская сторона оценивает, что в Астане не было подписано соглашение по разграничению контроля и считаете ли вы это позитивным или негативным событием, учитывая фактор Турции.
Салахаттин. Чтобы ответить на этот вопрос надо учесть следующее: роль, которую играет Турция в Сирии, она не направлена на решение проблемы. Она становится источником проблемы. Одной из тем, которая сегодня обсуждается в Турции, является вопрос, связанный с отправкой ранее 2000 машин с оружием на территорию Сирии. Идет судебный процесс по этому поводу. Это то, что удалось раскрыть и стало достоянием общественности. Это небольшие перемены, которые демонстрируют какую пагубную роль сыграла Турция. Турция имеет свои неоосманские планы, которые она пыталась претворить в жизнь, руками подконтрольных ей боевиков. Когда группировки не смогли достичь поставленных перед нею целей, Турции пришлось вмешаться непосредственно самой. Турция даже пошла на определенные уступки по прилегающим территориям. Оккупируя территорию севера Сирии, она хотела, таким образом, оправдать свое участие в астанинском процессе. И мы полагаем, что те силы, которые задействованы непосредственно на земле, на территории Сирии, — это Россия, Иран. Они, увидев и поняв всю суть политики, осуществляемой Турцией, уже не могут долго на это закрывать глаза. И после того, как астанинский процесс немного зашел в тупик, США и Россия в регионе Дейр-эз-Зор создали координационный совет. После встречи саммита G20 предприняты определенные шаги. Посмотрим на изменения, происходящие в регионе.