Турция официально вышла на передовую войны с «Исламским государством», одновременно открыв второй фронт против Рабочей партии Курдистана на севере Ирака. Откуда столь резкая смена стратегии в конфликте, когда она, на первый взгляд, не просто не нужна коалиции, а по большому счету опасна?
Казалось, к середине лета противники ИГ наконец-то нащупали способ борьбы с ним, который более-менее всех устраивает. «Мечом» стал союз сирийских курдов из автономии Рожава и Сирийской свободной армии (ССА), оппозиционной режиму Асада. Антиигиловская коалиция во главе с США помогает ударами авиации.
По негласным законам войны каждая из сторон конфликта использует все доступные ей медиа для дезинформации противника и укрепления своих позиций на международной арене. Но в демонстрации побед над ИГ союз курдов и ССА более убедителен, чем армия БашараАсада.
Террористов медленно, но эффективно отодвигают от границы с Турцией, перекрывая пути контрабанды и пополнения добровольцев. Ракка, столица ИГ, уже не кажется столь неуязвимой, а вытеснение группировки обратно в Ирак рассматривается как реалистичный сценарий — не завтра, но в обозримом будущем.
В общем, все шло удивительно удачно, пока в турецком городке Суруч, недалеко от границы с Сирией, не произошел крупный теракт. Власти Турции быстро возложили ответственность за трагедию на ИГ (те так и не признались, что для них не характерно) и начали масштабную военную кампанию.
Раньше Турция предпочитала не вмешиваться, ограничиваясь логистической поддержкой операций коалиции, спорадическими авиаударами и участием в обучении отрядов пешмерга в Иракском Курдистане. Вашингтон долго и безуспешно пытался расшевелить союзника. Но для Анкары явно более приоритетной была помощь сирийской оппозиции в борьбе с Асадом.
И вдруг Турция поднимает в воздух самолеты и начинает бомбить на два фронта — не только ИГИЛ в Сирии, но и позиции Рабочей партии Курдистана на севере Ирака. Причем одна из главных мишеней турецких ВВС — сирийский приграничный город Джараблус, последний переход, который оставался под контролем ИГ. В ближайшее время этот город мог быть захвачен курдами, и они полностью взяли бы под контроль границу с сирийской стороны. Поэтому целеполагание Турции в этой кампании начало вызывать закономерные вопросы и подозрения, вплоть до предположений о сговоре с ИГ.
Широко известно, что пока ИГ контролировало сотни километров границы с Турцией, в обе стороны шел траффик разнообразной контрабанды, от нефтепродуктов до оружия и живой силы, желающей принять участие в строительстве халифата. Граница казалась настолько прозрачной, что можно было подумать: деловые отношения у ИГ сложились не только с рядовыми турецкими пограничниками, но и на более высоком уровне.
Турцию объективно устраивала борьба между курдами и исламистами на севере Сирии, потому что она снижала шансы на объединение трех сирийских курдских анклавов. В последние годы Анкара наладила настолько сносные отношения с руководством Иракского Курдистана, что сценарии признания Турцией его независимости уже не выглядят фантастическими. Но монолитный курдский пояс на границе с Сирией явно не входит в турецкие планы. Руководители автономии Рожава, в отличие от правительства Иракского Курдистана, идейно близки Рабочей партии Курдистана, которую в Турции считают террористической организацией. Их полный контроль над границей, вероятный выход к морю и закрепление в роли незаменимого союзника Запада почти неизбежно привели бы к активизации РПК на юге Турции.
Сторонники Сирийской свободной армии, в отличие от курдов, рады активизации Анкары. Они надеются, что Турция будет адресно поддерживать ССА против режима Асада и ИГ.
Турция не собирается отказываться от наработанных отношений с Иракским Курдистаном, борьба сейчас идет именно с РПК. Жесткие действия турецких спецслужб против сети ИГ тоже не слова, а реальность.
НАТО вполне осознанно и однозначно поддержало турецкую кампанию в Сирии и Ираке. Катастрофической эскалации конфликта с курдами ждать не стоит. Планы коалиции против ИГ остаются в силе.
Елена Галкина