Последним звеном плана, направленного на ликвидацию РПК и ее лидера, оставалась Сирия. Психологическая война, которую западные страны повели против Сирии с привлечением Египта, быстро дала результаты. Сирия посчитала, что принятие выдвинутых против нее условий и участие в договоренности против РПК более соответствуют ее собственным интересам…
Мы действительно оказались на распутье. Было ясно, что в своей деятельности мы уже не сможем использовать регион Ближнего и Среднего Востока, в частности Сирию, в прежнем виде. Оставалось лишь сделать следующее: или принять решение обосновать штаб лидера в горных районах, расширить уровень боевых действий и соответственно активизировать городские акции или же постараться более уверенно, в европейских условиях, искать пути компромисса.
Размышляя о тупиковом положении войны и о том, что в случае моего пребывания в горах, по всей видимости, будет применяться самое разное оружие и мое присутствие добавит трудностей, я решил отказаться от подобного шага. Какие бы соображения ни принимались во внимание, конфликт, который мог бы развернуться вокруг меня, чреват многими нежелательными проблемами. Было недопустимо с моральной точки зрения, если бы я взвалил на плечи партии подобный груз, в то время как лидеры курдских ренегатов готовы к любым злоупотреблениям.
Мне было известно, что они будут всячески использовать в негативных целях мой возможный уход в горы… Несмотря на то, что европейские условия, пусть и косвенно, но могли привести к риску, во мне была хоть какая-то уверенность в политическом, культурном и демократическом величии закона. Но я не предполагал, как низко пало греческое правительство, и не задумывался об этом, пока 9 октября 1998 г. не ступил на землю этой страны.
…В аэропорту вместо пригласившего меня моего друга Бадуваса – депутата парламента Греции и министра — меня встретили другие люди: шеф разведки Ставракис, выступающий под кодовым именем “Бейби», и некий Календерис с кодовым именем “Агит», пытавшийся навязать мне свою дружбу.
Когда я сообщил им о своем намерении просить в Греции политического убежища, подчеркнув, что закон в данном случае на моей стороне, они откровенно дали понять, что оставляют за собой право применения силы. Я все понял.
Следующим пунктом моей поездки стала Москва, где меня встретил депутат Думы Жириновский. Представителем нашей партии в России был Нуман Учар (Махир Валат). Несколько позднее мне четко дали понять установку премьер-министра Примакова на то, что я могу оставаться в РФ не более девяти суток, по истечении которых буду выдворен силой.
Все это время я гостил у депутата Митрофанова. И все же 33-дневный период моего пребывания в России завершился. Несмотря на то, что 298 голосами против одного Дума приняла решение о предоставлении мне политического убежища, правительство объявило меня персоной нон грата. Я направился в Италию, где, против всех ожиданий дружеской встречи, был немедленно арестован. Правда, позднее арест был отменен решением суда. Я оказался в условиях жесткой блокады, власти искали все пути выдворения меня из страны.
По истечении 66 дней моего пребывания в Италии не оставалось ничего другого, как покинуть ее при первой возможности. Об этом знали и итальянские адвокаты, и переводчики, и могли все это предать гласности. Мой адвокат Пиаписа, кстати, депутат парламента, и переводчик Ахмет были свидетелями всего происходящего.
Я снова оказался в Москве. Российские власти, несмотря на свои обещания, продемонстрировали крайне жесткий подход. В эти дни Россию посетили госсекретарь США Олбрайт и израильский министр иностранных дел Шарон. Обсуждался вопрос кредитов МВФ, на повестке дня российской внешней политики стоял также совместный с турками проект “Голубой поток».
Думаю, что на одной чаше весов были именно эти вопросы, а на другой — вариант сдачи меня турецким властям. В этой плоскости российские власти и прибывшие деятели достигли четкой договоренности.
Я не мог больше оставаться в РФ и на частном самолете, который достали отставной генерал Наксакис и переводчик Айфер Кая, вылетел из Санкт-Петербурга в Афины. После VIР-контроля меня отвезли к родственнику Наксакиса, в чьем доме я пробыл один день.
Следующим вечером, на встрече с министром иностранных дел Пангалосом снова увидел там шефа греческой разведки Ставракиса. Я оказался в ловушке и силой был вывезен в незнакомое место. Поблуждав на самолете в поисках места для приземления, они привезли меня на греческий остров Корфу. Европейская пресса неустанно подчеркивала то, как “в ту ночь все аэропорты Европы были закрыты для Апо».
Страны СНГ также не могли принять меня, поскольку российский премьер Примаков однозначно высказал на этот счет позицию своей страны. Было очевидно, что подобное решение сформулировано в очень высоких инстанциях.
Позже стало известно, что это решение было принято в Швеции представителями тайной внезаконной натовской организации «Гладио», действующей под контролем США. Именно эти организаторы насильственно вывезли меня в Кению.
В прессе распространились сведения о роли в этом процессе английской разведки. Греческое правительство, уверяя нас в своем дружеском отношении, фактически обнаружило лживость своих заверений, сыграв роль ключевого моста при осуществлении заговора.
Я поверил Календерису, уверявшему меня, что якобы с целью обеспечения моей безопасности решено добиваться оформления для меня паспорта ЮАР и мне необходимо некоторое время побыть в греческом посольстве на территории Кении. Таким образом, они вывезли меня в Кению. Зная о моем похищении, ни греческое правительство, ни посол в Кении Костулас никак не прокомментировали этот факт.
В последний день моего пребывании на территории посольства греческое правительство, договорившись с кенийской службой безопасности, через Пангалоса сообщило мне, что необходимо улететь в Голландию. И тогда, думаю, не без применения наркотических психотропных веществ, они вывезли меня в один из аэропортов, где сдали турецким властям, ожидавшим этого со 2 февраля 1999 г.
Несколько позже специальный представитель президента США Блинкен заявил в интервью журналистам, что операция по захвату и передаче меня турецким властям осуществлялась по особому распоряжению Клинтона. Даже этот краткий обзор свидетельствует, что, зная о позитивном восприятии и итальянским правительством, и греческим посольством моей просьбы о предоставлении политического убежища, они все же прибегли к методу похищения, грубо нарушив требования Европейской конвенции по правам человека.
В греческом посольстве в Кении, где меня насильственно сдали турецким спецслужбам, я обратился к послу Костуласу с просьбой ходатайствовать о предоставлении мне политического убежища, и он довольно ясно дал мне понять, что этот вопрос принят к рассмотрению греческими властями.
С помощью адвоката, прибывшего из Греции, я хотел добиться положительного ответа из Афин. Даже в период моего пребывания в Кении на меня официально распространялись все требования ЕКПЧ, и, зная об этом, я всячески сопротивлялся их планам насильственного выдворения меня за пределы посольства, что в свою очередь вызывало у них ответную реакцию.
Одним словом, в промежутке между 9.09.98 г. и 13.02.99 г., когда развивались процессы реализации заговора, по отношению ко мне должны были применяться нормативы и требования ЕКПЧ во всей их полноте. Ни одно государство, в том числе и Россия, не вправе нарушать юрисдикцию ЕКПЧ.
Мои защитники направили в Европейский суд по правам человека заявление и обращение, связанные с фактами нарушения этими государствами требования ЕКПЧ, и я полностью присоединяюсь к этому заявлению. Объявив о том, что буду выступать в качестве истца, прошу принять к рассмотрению поданные от моего имени иски, касающиеся Греции, Италии и России, перед началом имралинского процесса. Только раскрыв таким образом картину моего похищения и последующего ареста, можно убедиться в том, насколько эти действия противоречили требованиям ЕКПЧ.
Вопиющим актом беззакония стала и процессуальная сторона передачи меня турецкой специальной команде, ибо это не было обосновано никакими нормами права, не скреплено ни одним документом. Все происходило в пределах Европы и противоречило требованиям ЕКПЧ.
На основании этого считаю, что наиболее справедливым решением Европейского суда по правам человека была бы полная отмена решения имралинского судебного процесса с мотивировкой о недостаточности правовой базы моего ареста. В противном случае любое решение, принятое судом, де-факто станет нарушением норм и требований ЕКПЧ.
Хочется верить, что, зная о том, как в процессе моего похищения и передачи турецкой стороне закон был не просто нарушен, но и превращен в «подручное средство», высокий суд не пожелает стать одним из звеньев этой зловещей цепи и не примет сложившейся ситуации. Я хочу выразить свою убежденность в том, что высокий суд, с пониманием рассмотрев это дело, примет решение, достойное своей истории.
Будучи уверенным в необходимости прекращения моего дела с юридической точки зрения, я, вместе с тем, считаю, что некоторые мои суждения, связанные с вопросом о смертной казни, имели бы информационное значение.
Решение о моей смертной казни было принято 28 июня 1999 г., в годовщину смерти предводителя курдского восстания 1925 г. шейха Саида. Более того, 15 февраля, когда меня сдали турецким властям, является днем начала упомянутого восстания шейха Саида.
Обе даты были выбраны совершенно осознанно: курдскому народу хотели внушить, что любые выступления будут иметь аналогичный исход. В одном из своих выступлений турецкий президент Сулейман Демирель заявил: «Курды 28 раз восставали против Турецкой Республики, и все их выступления были успешно подавлены. Аналогичный исход ожидает последнее», имеется в виду вооруженная борьба, начатая Рабочей партией Курдистана.
Совершенно ясно, что планирование сценария уходит своими корнями в историческое прошлое. К этому сценарию, о котором я узнал позднее, в 1996 г. присоединились Израиль, США и Греция.
Не исключено, что каждое из этих государств связывало с этим заговором свои конкретные ожидания, но факт, что у всех них было единое мнение: нейтрализация меня как лидера движения, соответствует их общим интересам.
Я предельно ограничил сферу их влияния на курдский народ и освободительное движение. Не оправдались и финансовые вложения этих государств в соглашательскую деятельность некоторых кругов из курдской среды. Это и послужило причиной всеобщей ярости.
Фундаментальной материальной причиной заговора против Апо стало то, что из-за меня ушли впустую огромные средства, отпущенные ими в последние 40—50 лет на финансирование деятельности сотен известных и малоизвестных людей, малых и больших групп Курдистана, в первую очередь, деятельность Барзани и Талабани.
Курдский фактор был для западных стран жизненно важным козырем, и они никак не могли смириться с тем, что из-за меня они могут его лишиться. Именно на этой почве они достигли взаимопонимания с турецкими властями. Ликвидация Апо соответствовала бы общим интересам. Даже для Сирии мое пребывание в этой стране было лишней тяжестью. Ее вице-президент Абдулхалим Хаддам в своем интервью одной турецкой газете сказал буквально следующее: “Абдулла Оджалан оказывает серьезное влияние также и на сирийских, иракских к иранских курдов, поэтому мы стремились избавиться от него. Во взглядах на РПК мы с вами едины».
Греческое правительство, одержимое идеей установления контроля над курдским движением, посчитало наиболее целесообразным активное участие в травле и ликвидации Апо, организованных администрацией Клинтона в 1996 г. Но в действительности их соглашатели оказались несостоятельными. И им не удалось завербовать ни одного агента из курдской среды…
Смертный приговор не смог деморализовать меня, напротив, мне удалось доказать несостоятельность и грязную подоплеку этого приговора. Откуда бы и когда бы ни пришла моя смерть, будь то завтра или через много лет, она уже не только не страшит меня, но и не представляет собой ничего серьезного. Как бы это ни прозвучало, но я достиг уровня, позволяющего открыто сказать смерти «добро пожаловать». Проблема заключалась лишь в том, как изложить эту истину нашим народам, друзьям, РПК и турецким властям. В меру своих сил и возможностей я постарался сделать это.
Документы по делу А. Оджалана
Постановление ГД ФС РФ от 19.02.1999 N 3681-II ГД
О Заявлении Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации “О захвате лидера Рабочей партии Курдистана А. Оджалана
Законодательство России
Текст документа по состоянию на июль 2011 года
Государственная Дума Федерального Собрания Российской Федерации постановляет:
1. Принять Заявление Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации “О захвате лидера Рабочей партии Курдистана А. Оджалана”.
2. Направить указанное Заявление Президенту Российской Федерации Б.Н. Ельцину, в Правительство Российской Федерации, Организацию Объединенных Наций, Парламентскую Ассамблею Совета Европы.
3. Направить настоящее Постановление и указанное Заявление для опубликования в “Российской газете” и “Парламентской газете”.
4. Настоящее Постановление вступает в силу со дня его принятия.
Председатель
Государственной Думы
Федерального Собрания
Российской Федерации
Г. Н. СЕЛЕЗНЕВ
ГОСУДАРСТВЕННАЯ ДУМА ФЕДЕРАЛЬНОГО СОБРАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ЗАЯВЛЕНИЕ от 19 февраля 1999 года
О ЗАХВАТЕ ЛИДЕРА РАБОЧЕЙ ПАРТИИ КУРДИСТАНА А. ОДЖАЛАНА
Государственная Дума Федерального Собрания Российской Федерации выражает крайнее возмущение в связи с захватом 15 февраля 1999 года в столице Кении городе Найроби спецслужбами Турецкой Республики лидера Рабочей партии Курдистана А. Оджалана.
Подобные действия не могут быть признаны правомерными и соответствующими общепризнанным принципам и нормам международного права.
Государственная Дума встревожена также известиями о широкомасштабных акциях протеста курдов против захвата А. Оджалана, которые привели к человеческим жертвам.
Государственная Дума неоднократно заявляла о своей позиции по курдской проблеме и обращалась к участникам конфликта с призывом проявлять сдержанность и искать мирные политические пути выхода из кризиса.
Государственная Дума обращает внимание турецких властей на необходимость строгого соблюдения стандартов Совета Европы в области прав человека и обеспечения гарантий неприменения смертной казни, пыток, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения и наказания. Все это имеет прямое отношение к А. Оджалану.
Государственная Дума обращается к Парламентской Ассамблее Совета Европы (ПАСЕ) с предложением рассмотреть на ближайших заседаниях руководящих органов ПАСЕ вопрос о соблюдении турецкими властями стандартов Совета Европы в области прав человека.
Государственная Дума обращается к Президенту Российской Федерации и Правительству Российской Федерации с настоятельным призывом принять необходимые меры для того, чтобы вопрос об А. Оджалане решался в строгом соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права в области прав человека. В качестве одной из таких мер Государственная Дума предлагает Президенту Российской Федерации инициировать через Постоянного представителя Российской Федерации при Организации Объединенных Наций включение в повестку дня очередного заседания Совета Безопасности ООН вопроса о мирном разрешении курдской проблемы.