«Три года назад мир наблюдал за группой бойцов, мужчин и женщин, в сирийском городе Кобани, большинство из которых было вооружено только автоматами Калашникова.
Эти бойцы сдерживали огромную армию исламистских боевиков, которые имели на вооружении танки, артиллерию и подавляющее материально-техническое превосходство. Защитники Кобани заявляли, что они действовали от имени революционной феминистической демократии. Исламские боевики поклялись уничтожить их именно по этой причине. Когда защитники Кобани победили, это было встречено с радостью в мире, как победа безусловного добра над злом в глобальной конфронтации.
Сегодня происходит то же самое. За исключением того факта, что мировые державы теперь находятся на стороне агрессоров. В этом странном повороте агрессоры, похоже, сумели убедить мировых лидеров и общественные организации в том, что жители Кобани, ратующие за радикальную версию женских прав, демократию и защиту экологии, являлись «террористами».
Этот регион называется Африн, и его защищают те же отряды ОНС и ЖОС (Отряды Народной Самообороны и Женские отряды самообороны), которые защищали Кобани и которые впоследствии стали единственными силами в Сирии, готовыми принять бой в самом сердце Исламского Государства, Ракке, и потеряли при этом тысячи бойцов.
Африн — изолированный островок мира и стабильности в сирийской гражданской войне. Он знаменит только своими оливковыми рощами, но население Африна почти удвоилось во время конфликта, когда сотни тысяч беженцев, в основном арабов, нашли укрытие там, хотя подавляющее большинство его жителей – курды.
В то же самое время жители региона воспользовались царящим там миром и стабильностью и начали развивать демократические принципы, которые реализовывались и в других регионах Северной Сирии, известных как Рожава. Решения на местном уровне передаются в районные советам, в которых может участвовать каждый. Другой принцип Рожавы — это строгий гендерный паритет. В каждой структуре, где есть сопредседатели, ими должны быть и мужчины, и женщины. В Африне две трети административных должностей занимают женщины.
Сегодня этот демократический эксперимент является объектом ничем не спровоцированного нападения исламистских боевиков, включая ветеранов ИГИЛ и Аль-Каиды, а также членов турецких эскадронов смерти, таких как пресловутые «серые волки». Они получали поддержку танков, вертолетов, истребителей F16 турецкой армии. Как и ИГИЛ, эти силы, похоже, решили нарушить все нормы поведения и атаковали селения, разрушили плотины. Как и ИГИЛ, они взрывали бесценные археологические памятники. Реджеп Тайип Эрдоган, президент Турции, объявил: «Мы стремимся вернуть Африн своим законным владельцам». Таким образом, он предупреждал о намерении провести этническую чистку курдских жителей региона. Турецкая армия обстреливала и конвои, направляющиеся в Африн с едой и лекарствами.
Примечательно, что ОНС и ЖОС до сих пор удавалось сдерживать захватчиков. Но они сделали это без какой-либо моральной поддержки любой из мировых держав. Даже США, присутствие которых не позволяет Турции продвигаться дальше на Восток, где отряды ОНС и ЖОС все еще участвуют в борьбе с ИГИЛ, не ударили палец о палец, чтобы защитить Африн. Британский министр иностранных дел Борис Джонсон дошел до того, что настаивал на том, что «Турция имеет право охранять безопасность на своих границах». По этой логике у него не было бы возражений, если бы Франция захватила контроль над Дувром.
Удивительный результат. Западные лидеры, которые регулярно свергают различные ближневосточные режимы за отсутствием демократических прав и прав женщин, используя их отсутствие для оправдания вторжений, как, например, Джордж Буш с талибами, по-видимому, решили, что отклонения в противоположном направлении являются основаниями для нападения.
Чтобы понять, как это произошло, нужно вернуться к 1990-м годам, когда Турция участвовала в гражданской войне с военным подразделением Рабочей партии Курдистана или РПК, марксистско-ленинской организацией борющейся за независимое Курдское государство. Являлось ли РПК террористической организацией в смысле применения атак с помощью бомб и т.д. — является предметом споров. Но нет никаких сомнений, что партизанская война была кровавым делом и с обеих сторон происходили ужасные вещи. Однако на рубеже тысячелетий РПК отказалось от претензий на отдельное государство. РПК призывало к прекращению огня, настаивало на мирных переговорах и обсуждении как региональной автономии для курдов, так и широкой демократизации турецкого режима.
Эта трансформация повлияла на курдское освободительное движение на Ближнем Востоке. Те, кого вдохновил курдский национальный лидер Абдулла Оджалан, начали требовать радикальной децентрализации власти и противостояния этническому национализму всех видов.
Турецкое правительство ответило на это интенсивной кампанией по лоббированию того, чтобы РПК стали называть «террористической организацией» (чего ранее не было). К 2001 году это удалось, и РПК была помещена в список террористических организаций в ЕС, США и ООН.
Никогда не было такого решения, которое бы больше повредило перспективам мирных переговоров. Это позволило турецкому правительству арестовать тысячи активистов, журналистов, выборных курдских чиновников — даже руководство второй по величине оппозиционной партии страны – из-за симпатий к «терроризму». Не поступило ни одного слова протеста на это из Европы и США. В Турции сейчас арестовано больше журналистов, чем в любой другой стране.
Мы можем назвать такую ситуацию орруэловским безумием. Ведь турецкому правительству было позволено вкладывать миллионы в пиар-кампании на Западе, чтобы назвать любого, кто призывает к широким гражданским правам, «террористом». И крайняя точка абсурда – мировым правительствам можно сидеть, сложа руки, в то время как Турция совершает неспровоцированный акт агрессии на один из немногих оставшихся мирных уголков Сирии. Хотя единственная фактическая связь, которую его жители имеют с РПК, это интерес к философии заключенного в тюрьму Оджалана. Нельзя отрицать — как бесконечно указывают турецкие пропагандисты — портреты Оджалана и его книг широко распространены. Но, по иронии судьбы, эта философия состоит на принципах прямой демократии, экологии и расширении прав и возможностей женщин.
Религиозные экстремисты, которые находятся в нынешнем турецком правительстве, прекрасно понимают, что Рожава не угрожает им в военном отношении. Им угрожает альтернативное видение того, какой может быть жизнь. Прежде всего, они практически посылают сообщение женщинам Ближнего Востока, что если они будут бороться за свои права, не говоря уже о том, что возьмут в руки оружие, то они будут искалечены и убиты, и ни одна из крупных мировых держав не будет возражать. Для такой стратегии есть название – это терроризм. Вопрос в том, почему остальной мир согласен на это и сотрудничает?»