Датчане Торе Рёбер и Миккель Соммер в 2017 году съездили в Шенгале — место, где случилось первое в XXI веке преступление, официально признанное геноцидом. Вернулись они с графическим репортажем «Шангал», основанном на интервью с людьми, ставшими свидетелями тех событий. Об этой книге, в которой искусство комикса сочетается с документалистикой, рассказывает Эдуард Лукоянов.
Торе Рёрбер, Миккель Соммер. Шангал. СПб: Бумкнига, 2021. Перевод с датского Анны Рахманько
В августе 2014 года боевики «Исламского государства»* начали наступление на иракский город Шенгал и прилегающие к нему поселки, населенные преимущественно курдами-езидами. Защитой района занимались бойцы пешмерга — крупнейшего формирования курдских ополченцев. Неожиданно и по совершенно непонятным причинам пешмерга, «идущие на смерть», отступили с поля боя, отдав Шенгал на растерзание игиловцам.
От тотального уничтожения езидов спасли только прибывшие Отряды народной самообороны (ОНС) и Народных сил обороны Курдистана (НСС), Рабочей партии Курдистана(РПК) и Союз свободных женщин «Стар» (ССЖ-«Стар»). С большими потерями им удалось организовать гуманитарный коридор и вывести мирных жителей из занятого «халифатом» района. По крайней мере такую версию излагают выжившие в событиях, которые следственная группа ООН признала геноцидом.
С ними солидарны датский журналист Торе Рёрбер и его соотечественник, художник Миккель Соммер. В 2017 году они съездили в Шенгал и взяли около сотни интервью у свидетелей той катастрофы. Там же они познакомились с семьей езидов, с которой и срисовали главных героев комикса «Шангал».
Его заглавие имеет два значения. Во-первых, Шангал — это курдское название Шенгала, его не найдешь ни на одной официальной карте. Во-вторых, такое имя носит гора, к которой, согласно езидским поверьям, прибило Ноев ковчег. Тысячи лет она служила прибежищем для курдов, укрывавшихся в ее скалах от врагов. Неудивительно, что с такой историей гора обросла множеством мифов и стала для курдских крестьян вполне одушевленной спасительницей. И в августе 2014 года она в который раз дала убежище людям, бежавшим от резни.
Проводниками читателя по «Шангалу» становятся три героя с разными оптиками: старик Асмаил, его сын-подросток Халил и брат Асмаила, состоящий в ополчении. Также есть и безликий рассказчик, вольно знакомящий нас с историей курдов и основами езидизма — сплава доавраамических верований, ислама, иудаизма и христианства. Священных текстов у них нет, что в глазах мусульман сразу низводит их в разряд неверных и даже сатанистов. Так езиды оказались дважды репрессированным меньшинством. Для государств, на которых находится непризнанный Курдистан, они люди второго сорта по этническому признаку, а для соседей-мусульман — по религиозному: даже среди самих курдов находятся радикалы, отказывающиеся признавать езидов частью своего сообщества.
Но особенно не посчастливилось езидам Шангала. После свержения режима Саддама Хусейна иракские курды добились широкой автономии, этот статус закреплен в новой конституции республики. Однако Шенгал оказался частью спорной территории, вопрос о которой до сих пор не решен — о правах на нее заявляют и Курдистан, и центральное правительство Ирака. В общем, сложно найти в тех краях более желанную мишень для атак, чем езиды Шангала. Цель тем более привлекательную, что ее некому защитить.
Здесь можно было бы начать душещипательную мелодраму, но Торе Рёрберу и Миккелю Соммеру хватило творческого мужества не поддаться на искушение. «Мы попытались передать контекст и предысторию геноцида, не увязнув при этом в историях человеческих страданий. Если сконцентрировать внимание только на страданиях, то езиды превращаются в пассивных жертв, хотя многие из них оказывали активное сопротивление. Добровольцы в Сибе, Гиразере и других населенных пунктах у южного склона горы сдерживали напор „Исламского государства” на протяжении многих часов, позволив тем самым тысячам езидов укрыться на вершине горы», — пишет Рёрбер в послесловии к «Шангалу».
И действительно, в августе 2014 года, когда стало ясно, что пешмерга не придет, местные жители создали Отряды сопротивления Эзидхана (ОСЭ). В них вступили полторы тысячи бойцов, из которых каждый третий не дожил до освобождения района. Но из всех ярких сюжетов, предложенных битвой за Шенгал, Рёрбер и Соммер выбрали самый вроде бы невзрачный. И правильно сделали.
Действие «Шангала» длится всего несколько дней. Старик Асмаил по своему обыкновению пьет пиво в кафе, болтает с другими посетителями и неожиданно спокойно встречает новость об отступлении правительственных войск из Шенгал. Тем временем его сын Халил знакомится с бойцом пешмерга, тот хвастается перед ребенком своей отвагой и дарит на память брелок с курдским флагом и автоматом Калашникова. Расплатившись за пиво, Асмаил хватает сына и едет домой. И только ночью до старика, явно привыкшего к житейским невзгодам, вдруг доходит: случилось что-то нехорошее. И вот уже утром относительно спокойный район охватывает самая настоящая война.
Семья Асмаила вместе с группой других гражданских и ополченцев уходит в горы. Которые могут укрыть их от пуль, но не могут дать им воды. Под палящим солнцем старик проходит долгий путь к ящикам с гуманитарной помощью и достает маленькую бутылку воды. Тут же он большую часть отдает умирающему ребенку, а жалкие остатки несет семье, отказываясь поделиться с теми, кому повезло еще меньше (естественно, умирая уже не столько от жажды, сколько от мук совести). Гора Шангал покрывается телами тех, кто не смог пережить это испытание. Но наконец через сирийскую границу прорываются отряды НСС, РПК, ССЖ-«Стар» и ОНС, и семья Асмаила покидает родные края, охваченные огнем. Собственно, вот и весь сюжет «Шангала».
И это лучший из сюжетов, который мог выбрать сценарист Торе Рёрбер, ведь он, сам работая журналистом в горячих точках, прекрасно чувствует тонкую грань, где его профессиональный долг оборачивается смакованием живописных ужасов, якобы повышающих тиражи. Отказавшись от аттракционов жестокости, из-за которых лично мне так не понравился графический репортаж «Горажде» блистательного Джо Сакко, Рёрбер и Соммер всего лишь на сотне страниц смогли достоверно изобразить катастрофу войны, не щадящую никого. Через брата Асмаила мы видим боевую область этого ада; через самого старика-крестьянина — бытовую, но не менее тягостную, а через совсем юного Халила — ту, в которой дети лишаются детства. С ним связана, пожалуй, самая пронзительная из панелей, отрисованных Соммером. На ней Халил выбрасывает подаренный брелок с патриотической символикой Курдистана — прием невероятно банальный, почти запрещенный и потому попадающий в голову читателя прямо-таки снайперским выстрелом.
В «Шангале» нет описаний массовых казней, изнасилований и смрада, исходящего от братских могил. Но нет их вовсе не потому, что Рёрбер и Соммер тревожатся о чувствах читателей (Соммер так вообще довольно циничный в хорошем смысле слова художник, обожающий работать с черным юмором на грани фола — вплоть до заигрываний с темой Холокоста). Откровенно шокирующих сцен здесь нет потому, что авторы «Шангала» не хотят уподобляться тем, кто принес столько горя жителям Ближнего Востока; тем, кто расширил границы эстетизации насилия, сделав свои качественно снятые видео с пытками и казнями инструментом психологического террора. Вместо этого они рассказывают простую историю простых людей, которые шагнули в ад и вернулись обратно.
Верным товарищем авторов «Шангала» в этом деле становится выбранная Соммером техника рисунка — аскетичная, но не надрывная, несколько карикатурная, местами даже газетная, но ни в коем случае не шаржевая. И это прекрасный урок для будущих авторов графических репортажей из горячих точек: если вы не умеете рисовать, не отдавайте визуализацию на аутсорсинг, берите художника за руку и тычьте его глазами в окровавленный песок, пока он не поймет, что от него требуется.
Балансируя между эталонным комиксом о войне и репортажем, претендующим на звание предмета искусства, «Шангал» не забывает и о своей сугубо утилитарной функции медиатора, передающего информацию и настойчиво требующего ее осмысления. Его авторы напоминают о том, что резня в Шенгале — дело рук не только исполнителей массовых казней и не только тех, кто увел в рабство сотни женщин и девочек, но и тех, кто молча наблюдал за тем, как очередная пуля влетала в очередную голову человека не той национальности и не того вероисповедания.
К сожалению, и в XXI веке такое возможно. К счастью, солидарность порой не знает границ. Что в боях за Шенгал и подтвердили сирийские бойцы НСС, РПК, ССЖ-«Стар» и ОНС, подвиг которых задокументировали датские комиксисты Торе Рёрбер и Миккель Соммер, чей комикс «Шангал» теперь вышел на русском языке.
Источник: gorky.media