Уважаемые читатели! В прошлом номере мы сообщали о выходе из печати четвертого тома пятитомного труда национального лидера курдского лидера Абдуллы Оджалана.
В настоящее время готовится к публикации пятый том Абдуллы Оджалана «Манифест демократического общества.
Курдская проблема и решение модели демократической нации».
Наши читатели первыми ознакомятся с выдающимся историко – философским исследованием.
МАНИФЕСТ ДЕМОКРАТИЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА
КУРДСКАЯ ПРОБЛЕМА И РЕШЕНИЕ МОДЕЛИ ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ НАЦИИ
ПРЕДИСЛОВИЕ
Усилия капиталистической гегемонии, набиравшей силы в Западной Европе, направленные на подчинение системы центральной цивилизации, зародившейся на Ближнем и Среднем Востоке, и заново построить собственную систему на базе этой культуры, были реализованы ценою огромных бедствий. Осуществив гегемонию над материальной культурой и мировоззрением, капитализм довел тысячелетние социумы до уровня полной ликвидации. Этому способствовали частые погромы, колониализм, ассимиляция, геноцид и насильственная интеграция в обстановке непрекращающихся войн под гегемонией национальных государств, являющихся важнейшими из агентурных институтов капитализма.
Как жаль, что власти даже не задумываются о каком-либо уровне сознания этих самых агентурных институтов гегемонии, созданных с использованием структурных противоречий истории Ближнего и Среднего Востока на протяжении последних двух столетий! То, что современный капитализм был превращен в господствующую власть не только над восточным образом мышления, но и над всей жизнью, можно объяснить лишь путем проведения всестороннего анализа и метафорой о пребывании в «железной клетке».
Например, даже не подвергнута критике роль современного капитализма в том, что ассирийское, армянское, ионийское и грузинское наследия, стоящие в рядах первых, насчитывающих тысячелетние истории, аутентичных культур, сегодня доведены едва ли не до музейного уровня. Пережитые этими народами массовые погромы и геноцид так и не раскрыты в свете диалектического мышления.
Более того, совершенно не освещена следующая ситуация: господствующие арабские, иранские и турецкие власти, позиционировавшие себя в качестве национальных государств, фактически превратились в механизмы геноцида собственных социальных культур. Вместе с разложением национального государства и срыванием маски с его облика стало достаточно очевидным, что этот институт, действующий не только на упомянутом пространстве колониализма, но и на географическом пространстве основной гегемонистской силы от имени «гомогенных наций-обществ», по своей сущности является — в угоду потребностям «закона максимальной прибыли» — образованием тоталитарно — фашистского характера.
В вопросах, касающихся курдов, этот обновленный Левиафан современного капитализма постоянно натягивает на себя невидимые одеяния, строит всякого рода дилеммы и постоянно насаждает культурный геноцид под маркой «прогрессивизма». Несомненно, у культурного геноцида курдов есть серьезные причины, кроющиеся в центральной системе цивилизации Ближнего и Среднего Востока; это нельзя связывать только с современным капитализмом.
Но до тех пор, пока не будет раскрыта роль гегемонии западноевропейской капиталистической современности в регионе на протяжении последних двух столетий, невозможно будет концептуально осознать и теоретически обосновать ни курдскую действительность, ни курдскую проблему, принявшую вид гангрены. В том, что элита фашистских «белых турок», созданная не столько из самих турок, сколько из масс, не имевших собственной национальной идентичности, но страдавших болезнью власти, и способная только в узкой авторитарной связке выстроить отношения с турецкой действительностью, воплотившейся на руинах традиций Османской империи, использовалась как машина массового уничтожения всех культур Ближнего и Среднего Востока, включая и турецкий народ, ответственны все гегемонистские силы, в первую очередь, Германия, Франция и другие передовые страны Европы.
Если учесть совершенную очевидность того факта, что фашизм «белых турок» в осуществлении геноцида армян, о котором часто говорят, был всего лишь инструментом, то попытки гегемонистских сил скрыть свою ответственность и взваливать всю вину на турок можно объяснить только как осознанное искажение действительности.
Эти реалии можно наблюдать более явно, раскрывая их на примере культурного геноцида курдов. В этой последней части моей Защитной речи, предназначенной для ЕСПЧ, я постараюсь разъяснить эти реалии. Мое заточение на острове Имрали было, в сущности, осуществлено европейской национально-государственной системой для самой Турецкой Республики — то есть не являлось актом, совершенным силами Турецкого государства. Роль турецкой властной элиты в этом вопросе была не более, чем посреднической. Несомненно, это очень грязная роль, попросту давящая на сознание. Очень важно правильно отразить действительное положение вещей.
Категорически не хочу видеть и ощущать на себе давление властей и игру закона, направленные против моей личности. Даже такое обстоятельство моего ареста, как операция в высшей степени законспирированной организации «Гладио» («теневое» НАТО), ставшее откровенным нарушением международного права и юридических норм ЕС, враги пытаются использовать против меня же самого в ЕСПЧ, который находится в сфере ответственности Совета Европы и должен быть независимым.
Фактически только решение по моему делу, являющееся одним из более чем двух сотен решений по делам, имеющим аналогичный статус и касающимся «вторичного расследования», в результате скандального соглашения Совета Европы с Турецким государством было абсолютно без какого-либо стыда и угрызений совести возвращено в ЕСПЧ с формулировкой о так называемом достижении результатов «по материалам дела»; таким образом они посчитали завершенной наиболее важную часть судебного расследования.
Все откровенно противоправные меры и решения турецкого суда, и по сей день попирающего все принципы международного права и создающего новые статьи для оправдания применяемых против меня правовых норм, ждут решения ЕСПЧ. Пребывание под натиском исполнительного статуса, в течение двенадцати лет не применявшегося больше ни к кому, а также несправедливые подходы, противоречащие как турецкому судопроизводству, так и правовым нормам самого ЕСПЧ, являются доказательством того, что международный заговор вокруг моего дела осуществляется теперь в правовой сфере, и «Гладио» все еще руководит этим.
Так теперь стараются приодеть в правовые одежды заговор, который продолжается с целью не допустить в ходе расследования моего дела раскрытие факта культурного геноцида курдов. Они хотят, чтобы без изменений длилось отрицание реалий культурного геноцида курдов и по – прежнему существовали интересы гегемонии капиталистического Запада, как это происходит на протяжении последних двух столетий.
Причина столь тщательной подготовки последней части моей Защитной речи заключается в стремлении хоть как-то сорвать маску и показать подлинное лицо серьезной неолиберальной игры, в которую всемирная капиталистическая гегемония старается играть со всеми народами мира, в первую очередь, с народами Ближнего и Среднего Востока.
Несомненно, при этом наибольшую поддержку я ощущаю в позициях европейских интеллигентов, вносящих большой вклад в концепцию истины. Более того, борьба за свободу, социализм и демократию, с большой самоотверженностью проводимая народами Европы, ценна, по меньшей мере, в той же степени, что и интеллектуальное движение Европы. Что касается универсального миропонимания, кроющегося в сути моей Защитной речи, то оно открыто свидетельствует о неразрывном единстве борьбы интеллигенции и всех народов за свободу, социализм и демократию. Мой основной метод зиждется на платформе целостности взаимоотношений сингулярности-универсальности.
Я не жду каких-либо юридических дивидендов от своей Защитной речи. Мой труд просто раскрывает позиции тех, кто, считаясь очень цивилизованными, ведут себя по отношению ко мне так, будто бы воспитывают примитивного варвара, дикаря. Но гораздо более отвратительным является то, что они верят, будто бы в моем лице могут воспитать целый народ, курдский народ, что свидетельствует о степени их низости и жестокости. Вместе с тем, моя Защитная речь, не останавливаясь на этом, раскрывает истинные лица системы и ее владельцев, чьи действия и низость не умещаются ни в какие нравственные нормы человечности. Это проливает свет на тех, кто не просто двуличен, а тысячелик, и, более того, раскрывает отсутствие личности безликих людей.
Ясно, что моя Защитная речь серьезно способствовала тому, что оседлые культуры на всем географическом пространстве Ближнего и Среднего Востока, в первую очередь — Анатолии и Месопотамии, выражают свою истину и ощущают стремление к политической свободе. Я верю в то, что мой труд помог человечеству, являющемуся одной из наиболее мыслящих субстанций Вселенной, пройти один из километровых знаков на своем пути, что олицетворяет свободу, демократию и социализм. Путь к настоящей человеческой жизни открыт полностью.
ВСТУПЛЕНИЕ
Определение курдской проблемы — очень трудная задача, поскольку, несмотря на устоявшееся мнение, она имеет предельно универсальный статус в силу единства своей сути с местным фактором, что усложняет ее состояние. Для меня лично курдская проблема началась в те времена, когда я ежедневно пешком ходил в школу соседнего села, находящегося в пяти километрах от нашего. Проблема носила скорее культурный характер, нежели физический: турецкий язык был для меня иностранным.
Первый раз я всерьез почувствовал презрение к себе после безмолвного отхода от родного курдского языка и полного перехода на привилегированный турецкий язык. Думаю, что, проецируя личные ощущения презрения других и самого себя на плоскость своей семьи, я старался вынудить их дать ответ. Даже то, что я изображал матери кудахтанье, при помощи которого наша курица общалась со своими цыплятами, видимо, было порождено языковым противоречием.
На примере моей семьи я ощущал, что курдская идентичность была причиной презрительного отношения к нам. Народ, не умеющий писать на своем языке, не использующий свой язык, заслуживает презрения! Этот факт неизбежно должен был оставить в моей детской душе рану, которая постепенно углублялась. Опять же, до сих пор вспоминаю, как принадлежность к курдам становилась чем-то вроде «хвоста» и уже больше не оставляла меня в покое. В своем окружении я начал слышать обращение «хвостатый курд». Это стало для меня вторым ударом.
Хотел бы напомнить, что механизмы моей защиты формировались в двух направлениях. То, что я, представляя традиционную культуру, пошел в сторону религии и был «имамом» для десятка мальчишек, которых я водил за собой, вполне очевидно может быть воспринято только как серьезная реакция. Эта моя позиция продолжалась до выпускного класса в лицее. То, что на фоне официальной светской традиции я занимал сугубо религиозную позицию, было специфично и интересно, это была моя реакция и моя самозащита. Около тридцати трех сур Корана, заученных мною, стали своего рода оружием самообороны. Это первое латентное состояние моей курдской идентичности заслуживает более внимательного анализа.
Вторым эффективным оружием против комплекса неполноценности стало мое постоянное первенство на курсе. Я не шел на компромиссы и не уступал своего первенства, будучи самым любимым студентом всех преподавателей до самого последнего курса университета. Это было своего рода манифестом против зазубривания, механизмом реакции и защиты. Я как будто хотел показать следующее: я хотел и компенсировать то, что курдов все презирают, и доказать, что я сам легко не сдамся. Это было именно так, и в этом мне сопутствовал успех.
На последнем курсе лицея я стал отходить от исламского аскетизма, в котором преобладала демонстративная сторона, и, вооружившись книгой «Азбука социализма», приобщился к социализму как светской религии, продолжив таким образом свое обучение на новом этапе. Моя преданность продолжалась: изменения касались лишь формы.
70-е годы XX века действительно стали эпохой больших шагов на пути преобразований во всем мире и в Турции, в частности. В святой вере в современный капитализм стали появляться первые трещины. Внешнее столкновение капитализма и социализма в эти годы, в сущности, не выражало никакого серьезного разделения, и у меня не возникало впечатления, что имеет место какая-то глубокая дифференциация.
Перемены носили в большей степени риторический характер. Возможно, единственная сторона этой ситуация в том виде, в каком она сформировалась в Турции, способная поменять мою судьбу, заключалась в том, что она помогла мне, являющемуся по своим ощущениям курдом, выглядящим в глазах окружающих презренным, все же сделать свой социалистический выбор, сочетая его с мятежным имиджем.
Приобщаясь к социализму, курды не должны были ни стесняться, ни бояться раскрыть свою идентичность. Такая была атмосфера. Я так и поступил. В этой обстановке мои симпатии к какой-либо левой группе, моя встреча с курдским национализмом, тяготеющим к социализму, стали крайне робким, но очень значимым процессом. То, что я, будучи неудовлетворенным деятельностью существовавших тогда групп, постепенно создал свою, независимую группу.
Если перейти к истории нашей партии, то дальнейшая моя деятельность была связан с РПК, Армией освобождения народов Курдистана (АОНК) и Фронтом освобождения народов Курдистана (ФОНК). Этот процесс активизировался в работе Ассоциации обществ Курдистана (АОК), став итогом того же состояния духа.
Мои усилия, направленные на раскрытие курдской проблемы, длились около сорока лет, а если еще прибавить нераскрытые периоды начальной и средней школ, то получается марафон длиною в полвека. Родители и, должен с болью сказать, наши так называемые «старшие», обязаны в первую очередь внимательно относиться к состоянию духа своих детей и обязательно наполнять их духовный мир правильными идеалами социума, чтобы дети не были обречены на условия столь горького и яростного марафона.
Государство и общество ждут решения столь откровенно проявляющейся курдской проблемы, причем решения столь же актуального. Беда заявила о себе уже давно и теперь требует реального выхода. В своем сегодняшнем состоянии курдская проблема, некогда раскрывавшаяся как следствие душевного состояния ребенка со сломленным чувством достоинства, увидевшего крайне негативные условия, едва раскрыв глаза, — это полный универсализм.
Когда проблема приобретает всеохватность, то и решение следует неизбежно искать в особых условиях, оно требует соответствующего мышления. Непревзойденный великий немецкий философ Ф. Гегель отнюдь не случайно в начале XIX века стал изучать универсальность — необходимость этого была обусловлена тем временем.
Немецкая проблема, появлению которой способствовали немецкие княжества, оказавшиеся в тупике в связи с экспансией Наполеона, могла быть решена сначала в рамках разума, и именно эта действительность нашла свое отражение в философии Гегеля. Я был удивлен, когда услышал, что моя первая большая Защитная речь («От шумерского государства жрецов до демократической цивилизации»), написанная примерно через двести лет после 1800-х годов, имеет в этом отношении общие черты с первым крупным выступлением Гегеля, его «Феноменологией». Пусть и не во всем, но я впервые стал понимать и принимать Гегеля.
Я тоже был вынужден бороться с универсализмом. Впрочем, поразительным было то, что международный заговор, организованный против меня, аналогичный всем столкновениям по вопросу Курдистана, что очень похоже на ситуацию в Германии того периода, открыл путь к подобным решениям. Курдистан и курдский народ, которые, вероятно, являются древнейшими страной и народом в мире, были просто лишены собственной идентичности. Курдов заставили забыть себя. Тем временем современные почитаемые божества, гегемонистские силы, чуть ли не забавляясь, сорвав маски, распоряжались этой страной и народом, не соблюдая никаких правил. Фактически происходил завуалированный культурный геноцид.
То, что в умме ислама, либерализме и космополитизме капитализма, а также интернационализме реальности время от времени пытаются в очень слабой форме напомнить о курдах и Курдистане, что гораздо хуже признания их безнадежными фактами, может быть объяснено только как самый настоящий завуалированный геноцид культуры. С этими реалиями связано и то, что моя Защитная речь представлена в виде трех постепенно углубляющихся звеньев.
Когда в 1975 году мы с моим благородным, убежденным товарищем Мехметом Хайри Дурмушем, впервые выполнявшим секретарские функции, написали первый проект для определения проблемы, я еще не смог выйти за границы анализа классического империализма и колониализма. Точнее, то, что я сделал, было просто грубой компиляцией. Моя позднейшая апелляция к первым пропагандистским группам стала более углубленным состоянием того же уклада.
Кризис социалистической системы, несомненно, требовал формирования существующего уклада. Но мне было очень трудно пробить брешь в установленной над миром мышления либеральной гегемонии, включая правые и левые ее формы. Я мог бы преодолеть эту ситуацию только своей борьбой во имя чести на острове Имрали против международного заговора. (Натовской организации «Гладио»). В конце концов, так и получилось. Если рассматривать первые три звена моего труда как переходную стадию, то можно говорить о том, что в конечном состоянии моего пятитомного труда, я уже смог полностью охватить понятие универсальности.
В первой части этого последнего тома я пытаюсь в более точной и конкретной форме представить, но уже применительно к сути вопроса о курдах и Курдистане, некоторые концептуальные и теоретические аспекты, которые я старался раскрыть в предыдущих частях. Пусть это и покажется повторением, но я стараюсь в более понятной форме и применительно к проблеме раскрыть, а местами и заново охарактеризовать такие понятия, «культура», «цивилизация», «гегемония», «власть», «политика», «класс», «нация», «колониализм», «ассимиляция» и «геноцид», а также как показать роль государства, общества, демократии и социализма в условиях современного капитализма.
Делая это, я постоянно руководствовался реалиями исторического прогресса. Так упрощаются задача актуализации курдской действительности и проблемы в рамках данных конкретных воззрений, а также поиск решений. Говоря о том, что задача упрощается, я имею в виду, в частности, восприятие завуалированных реалий культурного геноцида курдов и предлагаемое современным капитализмом раскрытие решения проблемы, которого, по сути, нет. Точнее, делается понятной роль современного капитализма в этом геноциде.
Наибольшую трудность в восприятии курдской проблемы создают такие обстоятельства, как специфические взаимоотношения с гегемонистской системой. Запутанность проблемы требует эффективности и основополагающих концептуальных и теоретических рамок, которые мы должны применить в формировании решения. В частности, большое значение имеет достаточно глубокое определение таких понятий, как «власть», «государство» и «управление».
Более того, ключевое значение имеет восприятие разделения и связей между государством и демократией. Без правильного определения дифференциации понятий власти и политики не могут быть восприняты ни демократия, ни демократическое решение. Определение таких понятий, как «класс», «народ» и «нация», играет важную роль инструментария в решении аналогичных проблем.
Первостепенное значение имеет научное определение таких понятий, как «государство» и «общество», лежащих в основе всех вышеприведенных понятий. К таким категориальным понятиям следует добавить еще правильное определение права и нравственности. С точки зрения прояснения темы очень важно также верное раскрытие демократического и государственного мировоззрения социалистической системы, выступающей как альтернатива современному капитализму.
Целью второй части моего труда является развитие более конкретного подхода к курдской действительности и курдской проблеме в комплексе их специфичности с привлечением раскрываемых концептуальных и теоретических моделей и тех аспектов, что рассматривались в предыдущих частях труда. До тех пор, пока не будет проведен конкретный анализ курдской действительности и рожденной в ее недрах проблемы в совокупности со всеми внутренними и внешними условиями, сложно добиться содержательного решения.
Имеет смысл охарактеризовать курдов в свете понятий культуры и цивилизации. Этот метод необходим и в отношении других народов. В частности, наблюдение за их культурным существованием на протяжении всей истории цивилизации — это метод, вносящий серьезный вклад в правильное понимание курдов и курдской проблемы. Между геостратегическим и родоплеменным статусом, с одной стороны, и массовым уничтожением и стремлением защитить себя от ассимиляции, с другой, есть тесная связь.
Ситуация гораздо больше прояснится, если вместо статического подхода применить динамичный и подразумевающий более протяженные временные рамки подход. В усугублении курдской проблемы определяющую роль играет капиталистическая гегемония, установившаяся на Ближнем и Среднем Востоке на протяжении последних двух столетий. До тех пор, пока не будут раскрыты системные интересы современного капитализма, мы не сможем понять эту проблему, усугубляющую ситуацию вплоть до культурного геноцида.
В данном случае, как и в случае с геноцидом армян, применима поговорка «толочь воду в ступе». В частности, пока не будет дано всестороннее определение концепции «белого» турецкого фашизма, невозможно будет осознать ни республиканскую концепцию в Турции, ни вообще понятие демократии. Глубокое восприятие понятий «военный переворот-диктатура», «антидемократический режим» и «милитаристическое общество» возможно только при раскрытии понятия «белого» турецкого фашизма.
В частности, ключевое значение имеет анализ лежащих в основе этого понятия структурных связей мнимого и радикально-шовинистского национализма с силами капиталистической гегемонии и роль агента, которую они играют. Объективное восприятие массового истребления, осуществленного в Анатолии и Месопотамии, связано с точным определением этой концепции. Более того, этот «белый» турецкий фашизм является препятствием для демократизации республики.
В третьей части я провожу анализ курдского национального движения и связей с национальным государством. Можно сказать, что ключевой фактор, играющий роль в усугублении курдской проблемы, — это ни точный анализ действительности курдской нации и ее отношений с национальным государством, что является явлением внутреннего характера, ни правильное восприятие курдской национальной действительности, противостоящей национальному государству как внешнему явлению.
Основной причиной нерешенности проблемы является болезненная приверженность к решению сугубо в этатических и националистических рамках. Автономия, нашедшая в собственной истории массу подобных примеров и, в частности, практика демократической федерации, созданная европейскими странами, предлагают очень объемный пакет решений курдской проблемы, несмотря на реалии национальных государств, действующих крайне консервативно. Верное определение понятий «демократическая политика» и «демократическое самоопределение» является ключевым и имеет жизненно важное значение для решения данной проблемы.
Предлагаемые извне и изнутри национально-государственные подходы к решению вопроса в эпоху поздней капиталистической современности фактически приведут к повторению той же нерешенности, что царит в палестино-израильской проблеме. Если рассмотреть более близкий пример, то это будет углубление кризиса — это происходит в национально-государственной федерации Ирака. Известна связь данных методов с силами капиталистической гегемонии и интересами традиционных соглашателей, а также роль в бедствиях, которым в итоге они способствовали.
Если в XXI веке не произойдет отрыв от этатического мышления и не войдут в действие средства демократической политики, то одной только курдской проблемы будет достаточно для того, чтобы еще на сотню лет удерживать Ближний и Средний Восток в сфере интересов традиционных гегемонистских сил. Может иметь место и обратное. Ключевая роль в развитии демократизма на Ближнем и Среднем Востоке и, как следствия, в демократическом решении всех социальных проблем проходит через испытания моделей демократического решения в Курдистане.
Существующий статус Курдистана, точнее, историческое единство судеб курдов с основными соседними нациями региона, коими являются турки, арабы и иранцы, а также с армянами, сирийцами и туркменами, составляющими более внутренний элемент региона, допускает распространение демократического решения на них всех по принципу «домино». Решение, касающееся Демократического Курдистана, порождает решение, касающееся Ближнего и Среднего Востока.
В четвертой, пятой и шестой частях моего труда рассматривается явление РПК. Необходимо проанализировать статус РПК, дошедшей до современного конструктивного уровня. При этом крайне важно обратить внимание не только на роль организации в возникновении проблемы, но и на то, что сама она находится в критической ситуации. Если восприятие курдской проблемы во всей ее глубине и выход за рамки национально-государственных подходов очень важны в истории РПК, то осознание такого факта, как превращение РПК в конструктивную структуру, требуется с позиций всех государственных и политических сил Ближнего и Среднего Востока. Ярлык «террорист» во многом способствует нерешенности проблемы и вредит тем, кто их навешивает. Модель демократического самоуправления, которую РПК старается развить в конкретике АОК, возымеет глубокое жизненное значение не только для курдов и решения курдской проблемы, но и для решения проблем всех арабских, тюркских, иранских, афганских, кавказских народов, сталкивающихся с аналогичными проблемами.
Свободный Курдистан №11 (137) 2014 г.