Вот уже полтора года наиболее волнующей “экспертное сообщество” темой является возможность заключения негласной, но всеобъемлющей сделки между Ираном и США. Сделки, после которой Тегеран, отказавшись от политики антиамериканизма, начнет помогать вчерашнему врагу в строительстве “нового порядка” на Ближнем и Среднем Востоке. Ну а Вашингтон, в знак признательности, откажется от поддержки Израиля и суннитских монархий Залива, попутно дав согласие на укрепление “шиитского полумесяца” и выступит гарантом прекращения региональной “холодной войны”, которая заключается в противостоянии с Ираном. Война против “Исламского государства” в Ираке подняла градус ожидания неизбежной, по мнению многих, ирано-американской сделки. Справедливости ради нужно отметить, что туману здесь добавляет политика Багдада, действующего в полном соответствии с русской поговоркой о ласковом теленке и двух мамках.
Мало того, что формула “враг моего врага — мой друг” не всегда работает, так еще и совершенно не подходит к ситуации в Ираке. “Исламское государство” — это, в первую очередь, продукт суннито-шиитского противостояния и закономерный результат региональной “холодной войны”, которую суннитские монархии Персидского залива, Израиль и Турция при поддержке США длительно время вели против Ирана и его союзников — Сирии, “Хизбаллы” и движения “шиитского пробуждения”. Именно поэтому “Халифат” для Тегерана — враг, без вариантов и компромиссов. Для Вашингтона же “Исламское государство”, если отбросить шелуху пропагандистских штампов о “походе против международного терроризма” и “борьбе с новым средневековьем”, — более чем удобный предлог для продолжения “переформатирования Большого Ближнего Востока”, создания новой системы сдержек и противовесов, которые с одной стороны сделали бы американский контроль над регионом менее затратным, а с другой — укрепили бы его с учетом появления новых игроков.
Поэтому нет никакой совместной войны Ирана и США против общего врага. Есть война Тегерана и очередная геополитическая комбинация Вашингтона. Конечные цели в Ираке у этих стран диаметрально противоположны.
Главной целью, которую преследует военно-политическое руководство Ирана в прокси-войне против “Исламского государства” является, как бы ни парадоксально это звучало, сохранение Ирака как единого государства.
Военные возможности “халифата” оцениваются иранскими специалистами весьма скептически. В беседах с автором статьи они однозначно утверждали, что даже самые подготовленные отряды джихадистов не могут длительное время противостоять спецназу “Хизбаллы” и шиитского ополчения. Тем более — тактике рейдов и точечных ударов поисково-разведывательных групп этих подразделений, разработанной на базе наработок операций советского спецназа в Афганистане. По мнению иранских аналитиков, если бы не “входящие политические обстоятельства” — недееспособность регулярной иракской армии, особая позиция курдских ополченцев, двойственная политика Багдада по отношению к шиитским формированиям — с основными силами джихадистов было бы покончено в течении года.
Сохранение же Ирака как единого государства — гораздо более сложная задача, но без ее решения “иракскую кампанию” Тегеран может считать проигранной. Даже если в результате распада Ирака возникнет шиитское государство, над которым Ирану придется взять “шефство”, проблем у Тегерана только прибавится. Не столько потому, что далеко не все иракские шииты лояльны Ирану и уж тем более не хотели бы становиться “протекторатом” Исламской республики, сколько из-за того, что, во-первых, будет разорван проходящий через иракскую территорию коридор “Тегеран-Дамаск”. Во-вторых, неизбежно появляющийся в результате распада Ирака “Независимый Курдистан” — насквозь западный проект, в котором тесно сплелись интересы вашингтонских “ястребов”, транснациональных корпораций, Израиля и турецких элит. Именно этот клубок — основные выгодополучатели от ведущегося руководством Иракского Курдистана “переформатирования” автономии в самостоятельное государство. Что же касается Тегерана, то для него независимый Курдистан — еще один серьезный вызов и плацдарм для антисирийской и антииранской деятельности с центром в Эрбиле, который в дальнейшем будет активно использоваться как США, так и региональными противниками Ирана.
Оценка американской операции против “Исламского государства” как геополитической комбинации с далеко идущими последствиями — отнюдь не преувеличение. В Вашингтоне считают, что “победу” над джихадистами должны одержать регулярная армия, курдские формирования “Пешмерга” и племенное ополчение арабов-суннитов. На этом список победителей исчерпывается, поскольку три эти силы будут вооружены американцами, обучены американцами и действовать будут под американским контролем. В комбинации США все совершенно ясно с Иракским Курдистаном — он должен стать независимым. Временное улучшение отношений между Тегераном и Эрбилем, вызванное тем, что Иран оперативно предоставил курдам вооружение и советников в самый драматичный период наступления исламистов, никого не должен вводить в заблуждение.
Определившись со стратегией, США сейчас “наверстывают упущенное”, увеличивая в Ираке свой контингент советников и готовя массовые поставки вооружений для пешмерга. Правительство в Эрбиле очень быстро забудет свои претензии к Вашингтону, как и то, что именно Иран первым пришел ему на помощь в отражении “блицкрига” исламистов. Уже сегодня в Иракском Курдистане раздаются голоса о том, что шиитское ополчение — куда более серьезная угроза для автономии, чем боевики “Исламского государства”, тем более что атаки последних на позиции курдов носят сейчас скорее символический характер. И голоса эти становятся все громче. Прозвучавшее на днях недовольство Вашингтона тем, что отправляемое оружие попадает в руки шиитского ополчения, по сути, единственной силы, ведущей активные боевые действия, означает: любое усиление в Ираке “проиранских элементов” США воспринимает как крайне негативное явление, пусть они и воюют против “общего” противника, с дальнейшей судьбой которого тоже пока не все ясно.
Для будущего “Суннистана”, государства иракских арабов, надежно перекрывающих коридор для иранской помощи Башару Асаду и “Хизбалле”, те структуры управления, которые сейчас создает на контролируемых территориях “Исламское государство” — вполне подходящая вещь. А потому в Вашингтоне уже давно идут разговоры о том, что полностью “Халифат” уничтожать нельзя. Нужно просто физически ликвидировать его одиозное руководство, избавиться от слишком уж вызывающих элементов вроде шариатских судов и прочего “средневековья”, а все остальное — использовать как ядро будущего суннитского государства.
Главное в американской комбинации заключается в том, что Ирак — лишь подготовительный этап к окончательному решению сирийского вопроса, то есть — свержения Башара Асада. “Переформатирование” Багдада — это строительство “дороги на Дамаск”. В США открыто говорят о том, что свержение нынешнего сирийского правительства и замена его на “умеренный суннитский режим” станет сокрушительным поражением России, Ирана и Хизбаллы, от которого они уже не оправятся. Все действия и планы США в отношении Ирака подчинены этой большой цели.
***
На проходивших 19 ноября прошлого года в американском Конгрессе слушаниях “О следующих шагах внешней политики США в Сирии и Ираке”, Эллиот Абрамс, ведущий специалист Совета по международным отношениям, произнес ключевые слова: “Победа Ираном “Исламского Государства” будет означать поражение Соединенных Штатов”. Поскольку важны не “халифат” и не Багдад, важен Дамаск. И далее: “На одной стороне — Иран, Хизбалла и Россия. На другом — Соединенные Штаты, ЕС и наши суннитские друзья из стран Залива. Имеет значение кто победит? Да, потому как во всем мире о власти, влиянии и воле Соединенных Штатов будут судить по результатам этого конфликта”.
Комментарии излишни, а вопрос о том, нужен ли Соединенным Штатам в качестве союзника Иран имеет только один категоричный ответ — нет. Цели сторон в Ираке совершенно антагонистичны. Нет никаких реальных предпосылок для “секретной сделки”, поскольку и самого предмета сделки не существует. Багдад не станет той точкой, в которой сойдутся иранские и американские интересы. Наоборот, здесь возник острый конфликт между требованиями национальной безопасности Ирана и геополитическими комбинациями США, коллизии которого нам предстоит наблюдать в нынешнем году.
Игорь Панкратенко — редактор по Ирану ИА REGNUM