Взятие армией Ирака и ее союзниками второго по величине города страны — Мосула, считавшегося иракской «столицей» запрещенного в РФ «Исламского государства», может стать переломной точкой в борьбе с «халифатом». Это событие произошло на фоне встречи американского и российского президентов Дональда Трампа и Владимира Путина в Гамбурге, которые договорились о новом перемирии в Сирии. Между тем в этой стране исламисты все еще продолжают удерживать и Ракку (свою сирийскую «столицу»), и ряд других территорий. О том, как будут развиваться события в регионе «после Мосула и Гамбурга», об усилении Ирана и позиции Израиля, обозревателю «Росбалта» рассказал эксперт по Ближнему Востоку Михаил Магид.
— Насколько важно освобождение Мосула?
— Мосул уже больше месяца контролируется иракскими войсками и полицейским спецназом, а так же шиитским добровольческим ополчением. Силы «Исламского государства» продолжали обороняться лишь в Старом городе, который занимает около 10% территории Мосула. Сейчас Старый город пал, но в Мосуле сохраняются спящие ячейки ИГ, которые время от времени наносят удары по иракской армии. Это может еще продолжаться некоторое время.
Вообще, тут напрашиваются любопытные аналогии — ИГИЛ взяло Мосул и еще ряд населенных пунктов Ирака в результате молниеносных ударов, а отбивать их назад пришлось несколько лет. Прямо как война с Германией в 1941—1945 годах. Тут, правда, была не регулярная армия, а добровольческие партизанские отряды ИГИЛ. И разбить их удалось только благодаря созданию стотысячного добровольческого ополчения в Ираке — шиитской милиции «Хашд аль-Шааби» («Силы народной мобилизации», ХаШ), которая по своей структуре и принципам формирования скорее похожа на ИГИЛ, чем на регулярные армии. Хотя, иракская армия тоже играет важную роль в этих сражениях.
Думаю, эта война многое изменит. Она показала, что регулярные армии не справляются с вызовами современности. Во всяком случае, если у вас нет современной дорогостоящей армии, оснащенной новейшим оружием, то лучше вести борьбу силами добровольческого ополчения. Высокомотивированные добровольцы требуют меньше средств и сражаются лучше, потому что они воюют по собственному выбору за идею. Они лучше коррумпированных и плохо управляемых регулярных армий, основанных на принудительном наборе рекрутов или наемничестве. Войны в Ираке и Сирии это наглядно продемонстрировали.
Возвращаясь к Битве за Мосул. Победа в ней имеет для шиитского правительства Ирака и для ХаШ большое стратегическое значение. Этот город с населением 1-2 млн. человек был важнейшим экономическим центром ИГИЛ, и его падение — большой шаг к ликвидации «Исламского государства».
— Укрепит ли эта победа Ирак или его развал уже не остановить никакими успехами?
— Мне кажется, это неверная постановка вопроса. Карта Ближнего Востока изменилась необратимо в результате таких событий, как «арабская весна», «сирийская саура» (восстание против Асада), гражданская война в Ираке и битва с ИГИЛ. Ни Ирака, ни Сирии в прежнем виде, скорее всего, уже никогда не будет. Национальные государства, созданные в обеих странах на основе идеологии баасизма, (его принципы — светское государство, жесткая централизация, арабский национализм и унификация, отрицание прав этнических меньшинств, государственный контроль над ключевыми секторами экономики) оказались нежизнеспособны и рухнули. Стоит об этом думать, как о развале арабских версий СССР (созданных на основе арабского национализма). Все они умерли, как некогда СССР, не в силах решить накопившиеся проблемы: создать эффективную современную экономику, разрешить межнациональные противоречия, эффективно противостоять внутренним силам распада и внешнему натиску.
На территории Ирака и Сирии созданы независимые курдские государственные образования со своими правительствами и армиями (или ополчениями). Кроме того, часть территорий этих стран контролируется войсками иностранных государств — Ирана, США, Турции и России, которые не собираются оттуда уходить.
— Насколько серьезны договоренности Трампа и Путина, достигнутые в Гамбурге, если учесть, что это уже не первое перемирие, объявленное в Сирии?
— Это серьезно, но совсем не в том смысле, что это приведет к прекращению войны — о последнем не может быть речи. Прежде всего, о каком перемирии можно говорить, когда не побеждено пока ИГИЛ, не достигнута окончательная победа над ним? ИГИЛ умирает, но до его окончательной гибели еще далеко. Я бы опять привел аналогию с Третьим рейхом где-нибудь в 1944 году. С одной стороны уже ясно, что ждет нацистскую Германию, но с другой стороны она пока контролирует большие территории и не собирается сдаваться. Бои с ИГИЛ идут на всех фронтах. ХаШ, иракская армия и иранцы воюют против него в Ираке, в Сирии курдские Отряды народной самообороны Западного Курдистана (ОНСЗК) штурмуют Ракку, тогда как силы иранцев, Асада, ливанской «Хезболлы» и других шиитов под прикрытием российской авиации атакуют ИГИЛ на других сирийских фронтах. Кроме того, в Сирии идут столкновения между иранско-асадовской коалицией и антиасадовскими суннитскими группировками в Гуте (район Дамаска) и на юге страны.
Далее на первый план постепенно выходит битва за наследство «Исламского государства». Судьба его в целом понятна, но теперь важно, кто будет контролировать те огромные территории, откуда ИГИЛ постепенно выдавливают. И от этого будет зависеть судьба Ближнего Востока. Опять же, если проводить аналогии со Второй мировой, то это как период в конце войны, когда на первый план вышел вопрос, кто будет хозяйничать в Европе после гибели Третьего рейха.
Другое дело (возвращаясь к вопросу о значении перемирия), что США могут прекратить атаковать бронеколонны Асада и иранцев. Возможно, в обмен на это иранцы перестанут заходить в район Танф на юге Сирии, где строится американская база. На асадитов и иранцев американцы уже несколько раз нападали в прошлые месяцы. Фактически, эти атаки уже прекратились. И это на руку, прежде всего, Ирану, а также России, которым сейчас, фактически, подыгрывает Трамп.
— Грегори Стайлз, сотрудник Центра глобальной политики в Университете Шеффилда, в интервью «Голосу Америки» отметил, что в сделку Трампа и Путина по Сирии сейчас включена Иордания, но никак не включен Израиль, для которого усиление союзников России — Ирана, а также «Хезболлы» и Асада совершенно неприемлемо. Что вы думаете по этому поводу?
— Я согласен с ним насчет интересов израильского правительства. Однако здесь уместно вернутся к вопросу о том, сохранятся ли Ирак и Сирия. Отчасти я на него уже ответил — нет, потому что на территориях обеих стран созданы курдские государственные образования, опекаемые США. Но дело не только в этом. Де-факто Сирия постепенно переходит в руки иранцев, их сателлитов и союзников. Союзники — это и «Хезболла», и иракское шиитское ополчение, и афганские шииты-хазарейцы, и иранские войска из Корпуса Стражей Исламской Революции (КСИР). Добавлю, что все эти группировки вооружает, финансирует и обучает Тегеран.
Режим Асада очень ослаблен, обескровлен, в войне погибло громадное количество его сторонников и единоверцев из близкой к шиитскому направлению ислама секты алавитов, составляющих около 10% населения Сирии. Без военной и финансовой помощи Ирана Асад давно бы исчез. Поэтому союзники превращаются в хозяев Сирии. Асадовские территории фрагментируются, на них хозяйничают иранцы и их партнеры. Например, «Хезболла» сейчас сама формирует в асадовской части Сирии свои отряды, то же самое делают иранцы.
— То есть иранцы чувствуют себя в Сирии хозяевами?
— Давайте называть вещи своими именами, это фактически иранская оккупация. Причем, существенно то, оккупационные войска представляют шиитскую ветвь ислама, тогда как большинство населения Сирии сунниты. И я не думаю, что для них то, как это выглядит, сильно отличается от оккупации. При этом есть сообщения о жестоком обращении с населением со стороны солдат Асада.
После того, как шиитская коалиция зачистила провинцию Алеппо от антиасадовских повстанцев и от ИГИЛ, спецназ «Хезболлы» («Дивизия Радван») был переброшен на юг в район Дераа. «Хезболла» имеет одну из лучших армий в регионе (до 30-40 тыс боевиков), на вооружении ее спецназа — танки и САУ.
Как только иранцы установят контроль над сирийско-иракской границей и сломают перегородку между этими странами, они перебросят основные силы на юг, в частности, в район Дераа, и зачистят его от антиасадовских суннитских повстанцев, чтобы взять под контроль границу с Израилем и, частично, Иорданией.
Но главное сейчас это продвижение шиитской коалиции в Сирии вдоль границы с Ираком. С другой стороны границы проиранские отряды ХаШ также ведут операции против ИГ. По некоторым данным, уже есть коридоры, пробитые этими силами с двух сторон через позиции ИГ между Сирией и Ираком.
Как только силы шиитов по обе стороны границы полностью соединятся, не будет ни Ливана, ни Сирии, ни Ирака, будет великий Иран (от границы с Афганистаном до ливанского города Набатия). Тегеран сможет концентрировать свои войска и силы своих союзников в любой точке региона. Конечно, в этом случае в Багдаде все равно будет сидеть правительство, частично ориентирующееся на американцев (которые его защищают и помогают добывать нефть), частично на Тегеран. Асад в Дамаске тоже уцелеет. Но военное влияние Ирана в Сирии и Ираке, его политический вес в регионе возрастут многократно. Это будет такая новая империя Сефевидов. Даже если у них ничего не получится, надо отдать должное персам: как умело, настойчиво, целеустремленно они проводят эту политику. Причем их президент Хасан Роухани, вроде бы, прозападный реформатор, выступает великолепной ширмой для этого имперского курса.
— А что в этой ситуации будет делать Трамп?
— На таком фоне он выглядит довольно слабо. У президента США есть сильнейшая в мире армия, есть мощные финансовые рычаги влияния, есть союзники, прежде всего, саудовцы, а так же другие государства Персидского залива. Кроме них — еще Иордания и Египет, я уж не говорю об Израиле. Но в настоящее время американский президент не демонстрирует умения грамотно и настойчиво использовать эти силы. Он вообще не проявил способности к последовательной политике в регионе. Единственное, в чем Трамп пока последователен, это в поддержке сирийских и иракских курдов, которым он поставляет много оружия. Но кроме этого нет никакой понятной предсказуемой политики.
Трамп то бьет по Асаду и заявляет, что в Сирии будущего для Асада нет места, то устами госсекретаря Тиллерсона заявляет, что дело Кремля (союзника Асада и Ирана!) решать судьбу Асада. То Трамп провозглашает, что Иран это главный враг США, главный спонсор мирового терроризма и говорит о необходимости создания «арабского НАТО» для борьбы с Тегераном, флагманом которого станет Саудовская Аравия, то договаривается с Путиным и, фактически, отдает громадную часть Сирии в руки Ирана.
— Как тогда оценивать договоренности Трампа с Путиным?
— Трамп, вероятно, считает, что он договорился с Путиным, но дело в том, что в настоящее время любые договоренности с Кремлем по Сирии, в том числе, направленные на примирение с Асадом, работают, прежде всего, на иранцев и выгодны им.
Да, конечно это невыгодно ни саудовцам, ни Израилю. Руководитель «Хезболлы» шейх Хассан Насралла уже заявил, что в случае новой войны с Израилем еврейскому государству будет противостоять уже не только «Хезболла», но сотни тысяч моджахедов со всего региона. Ему следовало бы только выражаться яснее — в случае победы иранцев, Израилю придется противостоять объединенной мощи Ирана и всех его сателлитов и союзников — ведущей силе на Ближнем Востоке будущего.
-Не самая веселая перспектива…
-Ее для Ближнего Востока создает Дональд Трамп. И это также ответ на вопрос, сохранятся ли в будущем Ирак или Сирия. Не будет никакого Ирака и никакой Сирии, от них останется пустая формальность. Другое дело, что президент Трамп непредсказуем. Его политика все время меняется, его действия противоречивы. Никто не знает, что он сделает завтра. Может быть, под давлением истеблишмента в США, который настроен резко антиирански и антироссийски, а так же под давлением произраильского лобби Трамп опять обрушится на Асада и Иран, кто знает? Интересы Америки, как их понимает верхушка ее политического класса, направлены против Ирана, а значит и против его союзников — Асада и России. Но Трамп пока пытается маневрировать между этой позицией и попытками договориться с Москвой.
Беседовал Александр Желенин