Истории, вошедшие в этот материал, были записаны в иракском Курдистане, но повествуют о событиях в другой части этого разорванного границами края — турецкой. Сегодня мало кто обращает внимание на кровавую гражданскую войну, что гремит на юго-востоке Турции уже 11 месяцев. Курдские партизаны, городская герилья, политические активисты, члены левых турецких группировок и множество мирных жителей стали непосредственными участниками противостояния, именуемого официальной Анкарой «контртеррористической операцией».
Обе истории рассказаны непосредственными участниками этих событий: политической активисткой регионального отделения Партии Демократии Народов (ПДН) и бойцом Отрядов Гражданской Самообороны (ОГС). Парень и девушка были вынуждены покинуть Турцию и искать убежища в городе Сулеймания на севере Ирака.Курдская беженка: мою подругу раздели перед ротой турецких солдат
— Меня зовут Измир, я родом из города Гевер в северном Курдистане, сопредседатель регионального отделения партии ПДН.
Мой город сейчас занят турецкой армией, и, несмотря на то, что турецкие власти официально заявили об окончании операции, в отношении мирного курдского населения прямо сейчас, помимо непосредственной войны, ведется психологическая борьба. В том числе, против курдских девушек и женщин.
Полиция задерживает, сажает в тюрьму зачастую даже тех, кто не имеет никакого отношения к оппозиционным движениям. В тюрьмах с ними обращаются жестоко, часто насилуют.
Меня тоже задержали для дальнейшего выяснения обстоятельств. Я прекрасно понимала, что меня ожидает дальше. Поэтому с помощью друзей бежала при первой возможности. Меня обвинили в сотрудничестве с террористами, неоднократно угрожали моей семье.
[embedyt] http://www.youtube.com/watch?v=daxD7K9CGWM[/embedyt]
Сразу после того, как я узнала, что угодила в списки тех, кого собираются сажать, я спряталась «у друзей». Пережидать пришлось несколько месяцев, не имея возможности выйти на улицу без острой необходимости. Даже в окно выглядывать было опасно.
В городе курдская молодежь оказала сопротивление турецкой армии, были сооружены баррикады. Ребята из ОГС держали оборону, постоянно шли бои, перестрелки. Через баррикады в первые месяцы не могли прорваться ни полиция, ни армия. Прятаться пришлось в районах, где держали оборону бойцы сопротивления, обитать в разных домах, в подвалах, на чердаках.
А потом, когда сопротивление было почти подавлено, я приняла решение уходить. Поскольку Юксекова находится недалеко от иракско-турецкой границы, проще всего было уйти в Ирак на своих двоих. И я пошла. Прямо пешком через горы.
Курды о турецких карателях: они выглядят как ДАИШ и действуют как ДАИШ
Турецкое правительство взяло курс на исламистско-пантюркистскую идеологию. В таких условиях положение женщины — не просто незавидное, а действительно тяжелое. С точки зрения турецкого модуса поведения, женщина должна быть постепенно отодвинута на периферию общественной и государственной жизни. А вот с нашей, курдской точки зрения, женщина имеет право находиться в центре всех событий.
В турецком обществе, несмотря на его демонстративную «светскость», женщины постоянно унижаются, подвергаются насилию, оскорблениям на гендерной и социальной почве. Те же, кто оскорбляет женщин, считают свое поведение абсолютно нормальным и соответствующим канонам национальных традиций и ислама, якобы ревностно исповедуемого ими.
Даже до начала всех событий, я, как женщина и как курдиянка, подвергалась на ровном месте таким оскорблениям со стороны турецких мужчин, что самым лучшим средством противодействия было просто заткнуть уши и ретироваться.
А когда полгода назад в Гевере прогремели первые выстрелы и на улицы вышли парни и девушки из ОГС, даже мэр города высказался о девушках из герильи в следующем ключе: «Что же среди террористов делают эти девки?! Я уверен, они даже не террористки, а просто курдские шлюхи, обслуживающие террористов. Пытаются заработать на жизнь и корчат из себя партизан, хотя любому ясно: война — дело мужское».
Однако, даже несмотря на то, что мне пришлось покинуть Гевер (не покинь я город — я бы не выжила), я знаю, что наша организация, да и вообще курдское общество, противостоящее турецкому произволу, не оставит моих родных в беде. Если надо, им помогут, укроют, даже переправят через границу.
Турецкие солдаты и полицейские заходили в дома и квартиры, проводили обыски, оскорбляли и били моих друзей. Мою подругу вообще раздели, вывели во двор и ради шутки продемонстрировали ее обнаженную целой роте солдат.
Так или иначе, все участницы сопротивления и многие гражданские, задержанные по подозрению в причастности к ОГС, подверглись таким же унижениям. Особенно усердствовали в этом мусульманские формирования вроде «Асадулла». Существуют тысячи доказательств их существования: фото, видео, свидетельства очевидцев, разные надписи на стенах, оставленные ими: «Мы вас, курдов, найдем, убьем и т. д.».
Несмотря на то, что они действуют от имени исламистских организаций, это не мешало им разрушать мечети в ходе боев. Они выглядят как ДАИШ (террористическая организация, запрещенная в России), действуют как ДАИШ и пользуются не меньшей поддержкой турецкого правительства.
В Эрзеруме, например, есть кладбище, на котором за время проведения операции появились десятки безымянных могил. Спрашивается, чьи это могилы? Это могли быть могилы турецких солдат, но зачем хоронить их без указания имен? Это и не могилы курдских бойцов, так как партизаны и многие мирные знают каждого товарища, и потери учитываются крайне строго. Скорее всего, в этих могилах лежат те самые террористы «Асадулла», убитые в боях с курдским сопротивлением.
Впрочем, я сама видела некоторых из них. Они тоже заходили в наши дома, разговаривая на арабском и нескольких других языках. Униформа зачастую выглядела иначе, нежели форма армии и полиции, не говоря уже о бородах, которые были заметны, несмотря на балаклавы.
После всего, что мы пережили, мы будем продолжать нашу борьбу. Те, кто боролись, и те, кто погиб за наше общее дело, требуют от нас мести, борьбы и победы.
Курдский беженец: турецкий танк переехал людей у меня на глазах
— Я родом из Гевера. Сюда прибыл нелегально и живу уже примерно месяц. В августе прошлого года во время первого наступления правительственных войск и полиции в Юксекова я был ранен в ногу и плечо, там мне невозможно было оказать необходимую помощь, турецкие власти подозревают все медицинские учреждения и больницы в оказании медпомощи бойцам ОГС.
Мне 25 лет. Мои седые волосы и то, как я выгляжу в свои 25, — другая история, но нужно учитывать, через что нам пришлось пройти, что мы пережили.
Для вступления в ряды сопротивления может быть много поводов. Просто представьте себе: военные или полиция приходит к вам в дом и навязывает вам другое, свое представление о мире, о политике, все твои свободы ограничивают, решения за тебя принимают другие люди. Это унижение, это уничтожение народа, мы не готовы были это принять, поэтому вступили в ОГС и начали сопротивление.
[embedyt] http://www.youtube.com/watch?v=aYhXLOCpUVA[/embedyt]
Вся моя семья цела, но огромное число знакомых были убиты или ранены в ходе столкновений. И последовательная политика, которая стоит за всеми этими смертями, — ужасна, бесчеловечна, мы не будем ее терпеть. Наши города и дома ровняют с землей, жизнь уничтожают, на это невозможно просто смотреть. В наших сердцах и мыслях крепнет ненависть к тем, кто это делает с нашим народом, она питает нашу борьбу. Поэтому неудивительно, что я и мои друзья продолжают бороться.
Все, кто был убит или ранен в ходе этой войны, заставляют меня продолжать бороться. Это не так уж важно, буду ли сражаться я или кто-то еще. Все, что сейчас происходит в Бакуре, поднимает все новых и новых борцов за свободу.
Уже более 100 лет в отношении нашего народа проводится политика, которую иначе как геноцидом не назовешь. Поэтому война касается всех и каждого. Уже век нас пытаются задавить, но столько же существует и сопротивление. Поэтому мне кажется неправильным выделять какие-то личные причины для участия в борьбе против бесчеловечной политики государства.
Мой город, центр и его окраины обстреливаются из танков. Представьте себе, что вы сидите в доме, а по соседним, точно таким же домам работают танки, а у людей там даже нет оружия в руках.
Я видел, как двух молодых парней просто переехал танк, но они не погибли сразу. Парни лежали на улице и кричали о помощи, но никто им не помог. Так турки продлили их страдания: если бы танкист сделал все быстро, это была бы легкая смерть.
Смотря на такие вещи, ты уже просто не можешь оставаться в стороне. Два раза в разных кварталах я видел похожие случаи, в Ормане и Джумхуррият. В ноябре прошлого года двум людям прострелили ноги прямо на улице, они умерли там от кровопотери, к ним не пустили медиков. Второй случай: после попадания танкового снаряда в стену были ранены трое, к ним поспешили на помощь, но попали под шквальный огонь из стрелкового оружия. В итоге большинство из них погибло: и раненые, и те, кто попробовал их спасти.
В прессе достаточно свидетельств, как в Джизре жилые районы, дома обрабатывали фосфорными снарядами с воздуха. Доказательств масса. И еще: не нужно в репортаже скрывать мое лицо, у меня нет для этого причин. Я не сделал ничего, за что мне должно быть стыдно.
Кирилл Оттер