У каждого своя мера
Перепрыгнула блоха ручеек и воскликнула:
– Ох, целый пуд жира спустила!
Спросили ее:
— Сколько ты весишь, что целый пуд жира спустила?
Ответила блоха:
— У каждого своя мера.
Кого боится медведь?
Сказали как-то медведю:
— На тебя вся деревня идет!
— А я не боюсь, — отвечал косолапый.
— Кого же ты боишься?
— А вот если скажут, что братья на меня идут, тогда мне есть чего бояться.
Слон и обезьяна
Однажды слон говорит обезьяне:
— Смотри, какой я большой и сильный. Любое дерево с корнем вырву.
Обезьяна усмехнулась:
— Ты и вправду силен, зато я гибкая и юркая.
Заспорили они, что лучше — сила или ловкость, и пошли к мудрой вороне, чтобы та разрешила их спор. Выслушала ворона слона и обезьяну и сказала им:
— Видите яблоню на том берегу реки? Пойдите и принесите мне яблоко с нее, тогда я и разрешу ваш спор.
Слон и обезьяна направили к реке.
Глянула обезьяна в воду и вздохнула:
— Глубока река, не переплыть мне ее.
— Прыгай мне на спину, я тебя перенесу, — предложил слон, — я могу переплыть любую реку.
Переплыли они реку, подошли к яблоне. Посмотрел слон на дерево и загрустил:
— Не достать мне яблок с этой яблони.
Обезьяна же быстро вскарабкалась на дерево, сорвала яблоко и так же ловко спустилась.
Принесли они яблоко вороне и встали в сторонке, ждут ответа на свой спор.
— Слон, ты и вправду силен, — начала ворона, — а без обезьяны не сорвать бы тебе яблока с дерева. Но если бы не помощь слона, и тебе, обезьяна, не переплыть бы реку и не достать яблока.
Совет птенцам
Учила мать птенцов уму-разуму:
— Дети, как только вы заметите, что человек нагнулся за камнем, сразу улетайте.
Птенцы спросили:
— А если он камень за пазухой держит?
— Вы стали умными раньше, чем из яиц вылупились, учить вас нечему, — ответила мать.
Заяц и борзая
Охотник натравил борзую на зайца.
Погналась борзая за зайцем, да куда там — не догнать, кричит она зайцу:
— Почему мне тебя никак не догнать?
— Потому что я свою шкуру спасаю, а ты хозяину угодить стараешься.
Обида верблюда
У одного человека был верблюд. Трудился он на своего хозяина что было сил. Прошли годы. Состарился верблюд, ослабел, дни его уже были сочтены. Склонился хозяин над бедным верблюдом:
— Прости меня за все мои грехи.
Сказал ему верблюд:
— Бывало, хозяин, в жару нагружал ты меня тяжелой поклажей и гнал в дальние края. Бывало, ты не поил и не кормил меня несколько дней, бил и смотрел неласково. Все прощаю тебе, кроме одного.
— Кроме чего, скажи, ради Бога, — умолял хозяин.
— Не будет тебе прощения за то, что каждый раз ты привязывал мою уздечку к ослу.
Верблюжья тоска
Жили два друга. Пришел один к другому и сказал:
— Брат, я уезжаю, пусть мой верблюд останется у тебя до весны, приеду, ты вернешь мне его.
— Хорошо, не беспокойся. Я буду одинаково ухаживать и за твоим, и за своим верблюдом.
Друг сдержал слово. Поровну делил он корм между животными, но каждый раз ласково поглаживал рукой своего верблюда.
Верблюд хозяина толстел, а другой худел.
Весной друг пришел за своим верблюдом, и видит — верблюд хозяина отъелся, упитанный, а его верблюд тощий, одни кости да кожа остались.
Ахнул он от удивления:
— Друг мой, да разве ты поступил по-братски? Посмотри на обоих верблюдов!
Клянется хозяин:
— Бог свидетель, одинаково я за ними ухаживал.
Тут худой верблюд и говорит своему хозяину:
— Зря ты его обижаешь. Он кормил нас одинаково. Но когда он гладил своего верблюда по спине, я от тоски по тебе вздыхал и думал: «Ах, был бы здесь мой хозяин, он и меня погладил бы по спине».
Верблюд и снег
Подружились как-то верблюд и снег. Говорит верблюд снегу:
— Отныне мы с тобой братья. Как надумаешь спуститься на землю, предупреди меня, чтоб я успел укрыться.
— Будь спокоен, уж тебе-то я дам знать.
Прошло время.
Покрыл снег вершину горы Бакок. Верблюд спокойно пощипывает траву в долине и думает: «Снег — мой брат, не подведет, даст о себе знать».
На другой день снег покрыл подножие горы. Верблюд продолжает пастись:
— Снег не забудет предупредить меня.
На третий день снег покрыл горб верблюда.
Обиделся верблюд:
— Что ж ты не сдержал свое слово, брат?
— Никак ты ослеп, братец? — ответил снег. — Не поленись ты раньше взглянуть на вершину горы, не стал бы сейчас укорять меня понапрасну.