Иран как страна сыграл важную роль в формировании курдской идентичности. Значительное место в этом становлении сыграла культурно-языковая близость. Этноним Иран происходит от термина «арий», и эти корни уходят в глубины неолитического общества. Арийские сообщества — родоплеменные сообщества кланов земледельцев и пастухов, осуществивших неолитическую революцию. Протокурды стали первыми из групп, чья культура вышла на историческую арену. Термин «арии» используется в основном для именования этих групп. По одной из гипотез, «агс1» — это земля, по другой «аг» —огонь. Оба значения выражают одну и ту же реальность. Священный смысл понятий «земля» и «огонь» лежит в основе названия Иран. В предгорьях Загроса основными элементами жизни зимой является огонь, а летом — земледелие. Цивилизации Шумера и Ирана являются продуктами общественной культуры подножий Загроса, где преобладающими элементами были огонь, земледелие и животноводство. Эти реалии можно наблюдать на примере всех образований, имевших место на протяжении всей истории, от шумеров-гуттиев до мидийцев-персов, от Сасанидов до современного Ирана. Первая народная идентичность сделала значительный шаг под предводительством зороастрийских жрецов в период Мидийской конфедерации, причем и был зафиксирован определенный этап в этой идентичности. С позиций курдской идентичности мидийцы стали известными в истории праотцами курдского народа. Персидская идентичность также обязана своим существованием в основном мидийцам. В «Истории» Геродота мидийцы считаются самым развитым народом своего времени, а персы и греки оказываются в позиции учеников, которые учились культуре у мидийцев. В становлении нового этапа центральной системы цивилизации они сыграли, по меньшей мере, такую же роль, как шумеры. Именно мидийская культура заложила основы персидской, эгейской, эллинской и римской цивилизаций.
То же самое историческое наследие имело также большое значение и в возникновении средневековой исламской культуры. Большая часть Корана скомпилирована из учения Зороастра. Истоки значительной части и религиозных, и нравственных категорий следует искать в этой традиции. Езидизм сегодня является малой частицей этой традиции. Доля этого наследия есть и в традициях курдов — алевитов, сорани и луров.
Шиитский Иран в категориальном смысле был создан на основе союза туркменских, персидских и курдских родоплеменных сообществ, направленного против авторитарного суннитского ислама. Конфессиональная основа Сефевидов, ставших первой шиитской иранской династией, была заложена культом курда по имени шейх Сефиюдцин. Династии, состоявшие преимущественно из туркмен-шиитов, противостоявших суннитской тюркской династии в этом процессе, не убереглись от характерной «болезни власти». Из политической конфедерации с опорой на демократические традиции они превратились в государственную систему, важнейшей стороной которой был бюрократизм центра. Шиизм вошел в официальную идеологию власти. Несмотря на то, что в большинстве своем анти-авторитарные традиции живы и по сей день, шиитский ислам, как и суннитский ислам, все же несет в себе признаки власти и государства. Большая часть иранских курдов, вооружившись традициями нерадикального суннитского ислама, представляет собой своеобразную демократическую оппозицию шиитским властям, стало быть, представляют истину. Современные иранские курды начиная с XIX века старались сконцентрировать свои силы в противовес шиитским властям. Восстание Симко в 1920 г., попытка создания Мехабадской Республики в 1946 г. подтверждают эти реалии. Эта традиция сопротивления и его реальность в очередной раз подтвердились в противостоянии Исламской Республике Иран, находящейся под предводительством Хомейни (деспотическая власть Ирана). И суннитский, и шиитский ислам, и все авторитарные исламские культуры в целом по отношению к курдам выглядят подобно грязной одежде, совершенно не подходящей и силой натянутой на плечи народа.
При малейшей надежде на освобождение курды сбрасывают эти грязные одежды и облачаются в свою настоящую культурную одежду.
«Договор Касри Ширин 1639 г. сыграл серьезную роль в отрыве иранских курдов от Курдистана и от всего курдского мира. Данное соглашение по своему смыслу аналогично отрыву загросских курдов от курдского общества. Иранские курды были основным ядром курдской идентичности, самобытными представителями зороа-стрийской традиции. Их исламские позиции в отношении шиитских властей также носили демократический характер. Аналогом демократической освободительной борьбы, развернутой курда-ми-алевитами в Западном Курдистане против суннитских властей, является борьба курдов-суннитов против шиитских властей в Восточном Курдистане. Эта ситуация связана с культурно-идеологическими источниками власти. В жизни иранских курдов господствующая культура не столько религиозная и конфессиональная, сколько этническая и народная. Если шиитская культура ослабила родоплеменные особенности персов и иранских азербайджанцев, то большинство курдов сохранило родоплеменные традиции в силу противостояния официальной шиитской культуре. Но заметно ослабились родоплеменные особенности курдов шиитской конфессии и луров (одно из древнейших культурных ответвлений курдов). Речь идет о ранней ассимиляции в шиитской культуре. Значительное влияние на формирование курдской идентичности в Восточном Курдистане оказали восстания: начавшееся с 1806 года и возглавлявшееся Сораном Бабанзаде и продолжающееся и в настоящее время. Влияние восстаний, начавшихся в начале XIX века, носит общий характер. Движения, направленные на усиление центральной власти, стремившейся ликвидировать власть курдских княжеств и родовых объединений, устранив традиционно соглашательские власти, не смогли оказать сильного воздействия на общественную культуру. Сложилась своего рода картина уничтожения курдов, находившихся у власти, и выхода курдского общества на новый этап эволюции. Восстания чаще всего преследуют цель возврата утраченной власти, не ставя цель защитить национальное бытие всех курдов и их развитие. Следовало бы очень хорошо осознавать эту особенность знатных кругов и видеть отличие от движений, направленных на защиту национального бытия и развития свободы.
Войны и столкновения за автономии, не являющиеся демократическими, в силу классового характера предводителей во многом обрекались на неудачу. Это оказало глубокое разрушительное воздействие на курдское национальное бытие и свободу, в целом. Каждое поражение приводило к массовому уничтожению и развило еще на один шаг культурный геноцид. Движения, имевшие место в Восточном Курдистане в 1878 году под предводительством шейха Убейдул-лаха Нехри, в 1920 году — под предводительством Симко и в 1945 году — под предводительством Казы Мухаммеда, привели к аналогичным последствиям. Поражение и особенно подавление еще больше ослабили национальное существование и свободу курдов, усилив чувство безнадежности. Попытка создания Мехабадской Республики под предводительством Казы Мухаммеда, несмотря на современный народнический характер, не избежала той же участи, что и другие восстания. Соглашение, достигнутое между «белым» турецким фашизмом и фашистским режимом династии Реза Пехлеви в 1937 году и известное под названием Садабадский пакт, по своей сути стало современной формой соглашения Касри Ширин и преследовало цель углубления раскола курдов и совместной ликвидации освободительного движения. И сегодня между «зеленой» фашистской властью в Турции и исламским фашистским режимом Ирана существует множество тайных соглашений, направленных против борьбы за сохранение национального существования и свободу Курдистана.
В Европе, в бывшем Советском Союзе и во многих странах Ближнего и Среднего Востока развивается национальная чуткость социума. Эти черты мы можем назвать действительностью курдской диаспоры, и они присущи значительной части национальной идентичности. Данные прослойки гораздо ближе, в частности, к интеллектуальному фактору культуры, играющему роль катализатора процессов в обеспечении целостности национальной идентичности.
Известно, что курды как нация претерпели множество смертельных ударов в период капиталистической современности. Наиболее важный вывод, который следует из этого сделать, заключается в том, что при помощи фундаментального средства капиталистической современности (монополистский капитал, который мы содержательно проанализировали в «Социологии свободы», национальное государство и индустриализм) курдское национальное существование не может быть обеспечено и защищено. И главные действующие лица гегемонистской системы (Англия, США, Германия и пр.), и ее соглашательские элементы (региональные режимы «белого» фашистского толка, компрадорский капитализм и отрасли промышленности, уничтожающие окружающую среду своими отбросами) строят свои расчеты на раздроблении Курдистана, его пребывании в таком нарочито разъятом состоянии, осуществлении политики полной ассимиляции и геноцида курдской национальной жизни в каждой из частей или их удержании под властью посредством создания искусственных курдских образований, что стало бы мерой окончательного подавления.
Если эти расчеты будут разработаны по их усмотрению без всякого противодействия, то не останется ни Курдистана, ни курдской национальной действительности. Искусственный, фальшивый и искаженный «курдизм», который выдвигается гегемонистской системой в каждой части страны под именем курдской идентичности, а также роль, которую, как маску, надевают соглашательские элементы, легализуя культурный геноцид курдов, который растянут, в основном ассимиляционными способами, на длительный срок. Одно из основных обстоятельств, которые ни на минуту не должны забывать те, кто ведет интеллектуальную, политическую, нравственную и эстетическую работу над курдской национальной действительностью, и которые необходимо держать в мире своих чувств, — это то, что такие замаскированные мнимые курдские образования являются не чем иным, как ловушкой. Какими бы ни были намерения, роль заключается в легализации геноцида. На словах вам утверждают, что являются элементами курдской национальной действительности и стремятся ее реализовать, но, по сути, это древесные черви, которые уничтожают потенциальные элементы курдской национальной действительности, поедают корень дерева. Как жаль, что многие играют роль этих древесных червей неосознанно, в угоду повседневным интересам и, самое ужасное, делают это с самыми лучшими намерениями!
В таком случае современная курдская национальная действительность стремится продлить свое существование и добиться свободы, находясь между двумя противоположными тенденциями. Во-первых, статус, который хуже колонии, порождает тенденцию к таким действиям, как ликвидация, лишение национальных качеств, препятствование становлению в качестве самобытных национальных обществ и в итоге уничтожение; все это формируется из методов, доводящих до нашествий, агрессии, убийств, ассимиляции и геноцида. Основное обстоятельство, на которое необходимо обратить внимание, имея в виду эти тенденции, заключается в том, что помимо физического истребления, имевшего место при Холокосте евреев, истреблении индейцев и геноциде армян, в случае с курдами использовались методы культурного геноцида, который легализовался действиями предательски настроенных групп, известных своим мнимым патриотизмом, и тогда на первый взгляд казалось, что курды живут и никто их вообще не трогает. Вторая тенденция заключается в том, что жизнь курдской нации, продолжение существования, объединение и самобытность, как осознанное, организованное и действенное явление в противовес первой тенденции, само по себе, или вместе с ней, — это тенденция к созиданию свободного курдского национального общества. В современной курдской идентичности обе эти тенденции находятся в состоянии противоречия. Только борьба между ними покажет, какая тенденция выживет и утвердится, смертоносная, ежедневно опустошающая жизнь и делающая ее бессмысленной, или тенденция, утверждающая жизнь, объединяющая ее, наполняющая смыслом и свободой. Этот современный процесс, продолжающийся последние два столетия, который можно было бы назвать борьбой за сохранение и освобождение национального бытия, будет определен содержательной стратегической и тактической борьбой, которую развернули, разворачивают и развернут силы свободы и демократии во всех сферах курдской жизнедеятельности — идеологической, военной, политической, социальной, экономической и дипломатической.»
«Манифест демократического общества»
Курдская проблема и решение модели демократической нации
Абдулла Оджалан