Зная, как трепетно курды относятся ко всем прецедентам получения независимости, можно представить, что они чувствовали,
глядя на радость обретения независимости частью русского народа, который был отрезан от основного русского материка силой обстоятельств: главным образом из-за реакционно-утопической политики, социальной инженерии коммунистов, не признававших реальности и значимости национальных чувств. Они перетасовывали русский народ, как колоду карт, неслучайно, что часть – несколько миллионов – не уезжая со своей родины, оказалась, “затесалась”среди других народов.
Проще испортить, чем вернуть в прежнее, нормальное положение. Преступник может убить, но невозможно оживить! Курды прекрасно знают об этом не только на примере произвольного раздела Османской империи после первой мировой войны, когда их интересы были проигнорированы, но и по результатам политики арабизации, которая проводилась совсем недавно. Преступник Саддам Хусейн, осужденный человечеством и собственным народом, правда, повешенный за малую толику своих преступлений, потому и этого было достаточно для вынесения смертного приговора, совершил то, что сотни и тысячи праведников сейчас не могут исправить. Все знают о жертвах, понесенных курдами, из которых химическая атака в Халабже, только самое ужасное, самое известное, но при этом даже не самое кровавое преступление саддамовского режима, это – всего лишь одна страница из книги казней курдского народа, которая называется “Анфаль”.
Но почему, зная о несправедливой и незаконной практике этнических чисток саддамовского режима, так и не были пересмотрены ее последствия, хотя они до сих пор касаются многих из живущих в Ираке людей? Почему США, где хватает и историков, и юристов, не приняли мер к восстановлению прав курдского народа Ирака, страны, которую они со своими союзниками по международной коалиции почти восемь лет держали под оккупационным контролем и ничего не сделали, чтобы не допустить повторного утверждения тоталитарного политического режима? Желание и воля курдов Ирака была сформулирована предельно ясно: в 2005 году они провели “неформальный” референдум, на котором почти 98% жителей Южного Курдистана высказались в пользу независимости. Неформальным этот референдум, проведенный параллельно и практически на одних и тех же избирательных участках с официальным голосованием, стал лишь потому, что его не захотели признать законным оккупационные власти, в первую очередь США. Почему?
Шла ли речь о международном праве? Нет, если понимать международное право как общие принципы, которые прилагаются ко всем случаям без дискриминации, потому что в это время США, используя военную силу, отрывали от Сербии Косово, даже не задумываясь о судьбе сербов, которые оставались в пределах административных границ Косово, почти мгновенно превращенных в государственные границы. Почему США не заметили проблемы курдов, которые оказали им союзническую поддержку в свержении Саддама Хусейна, почему они проигнорировали судьбу сербов, оставшихся в пределах враждебного им Косово? Почему США не хотели и не хотят слушать о перипетиях коренного русского населения Украины, которое решениями череды правительств, пришедших к власти в результате большевистского переворота (из-за чего США не признавали СССР до 1932 года), было отрезано от своей Родины? Конечно, ответ предсказуем: основание – политическая целесообразность (расчет потерь и выгод), национальные интересы США. Но зачем тогда говорить о международном праве?
Возможно, что есть и другая логика этих событий. США, как специально превратили Северную Африку, которую Европейский союз собирался в ближайшее время интегрировать в свой состав, в зону хаоса. Затем настал черед Турции, где внутренний паралич власти может разрушить страну, собиравшуюся в ЕС. А сейчас в похожем положении оказываются страны Восточной Европы, которые активно налаживали отношения с ЕС. Конечно, в первую очередь теряет Арабский Восток, теряет Турция, теряют страны Восточной Европы, но, по большому счету, теряет Евросоюз, потому что сейчас он один из этой группы “пострадавших” может, точнее, мог тягаться с США.
Что касается России, то ее естественный союз с Европой, сразу положил бы конец недолгому американскому веку, поэтому США делали и делают все, чтобы затруднить сотрудничество на этом направлении, используя для этого продвижение НАТО на восток. В любой момент Россия могла и несколько раз рассматривала действия НАТО как нарушение “красной черты”. Достаточно вспомнить мюнхенскую речь В.В. Путина, которая показала, что есть пределы российскому терпению. Зондирование продолжалось, поскольку США хотели действовать беспроигрышно. Попытка проверить готовность России была предпринята на Кавказе, где Грузия решилась на авантюру, только полагаясь на покровительство США. Тогда США на практике осознали, что без Турции грузинское направление слишком мало и не позволяет им затевать стратегическую игру: они не успевают прийти на помощь.
И, в конечном итоге, был найден украинский вариант – более 600 тысяч кВ. км, 45 миллионов человек, который позволяет иначе построить игру, т.е. есть время (или думают, что есть время) разыграть стратегическую операцию. Не с первого раза, но этот вариант сработал. После февральского переворота, который отбросил камуфляж, Россия впервые с 1991 года была вынуждена прибегнуть к упреждающей угрозе использования военной силы за своими пределами, чтобы защитить свои интересы – русское население Украины, а также остановить натовское наступление. Никто не ожидал такого взлета ставок. Баланс резко качнулся в российскую сторону. Сразу вспомнили и о “бельгийском варианте” для Украины или о ее потенциальной “финляндизации”, хотя до этого делали вид, что не понимают, что, продвигаясь к границам России, они бросают вызов не просто ее национальным интересам, а непосредственно ее безопасности.
США пока удалось главное, чего они добивались, Россия и Евросоюз могут на какое-то время существенно испортить свои экономические и иные отношения, которые грозили перерасти в реальное союзничество, т.е. в новую Антанту. Мы помним, чем кончился подобный победоносный альянс в 1917-1918 годах, но у этого союза могла быть и иная, действительно завидная судьба. Сейчас она под вопросом, а Европа делает вид, что не понимает, что в кризисе на Украине речь, прежде всего, идет о ее собственной судьбе.
Курдистан, как и Украина, это такая территория, изменение государственного статуса которой, может существенно изменить баланс сил на Ближнем Востоке. Это можно сделать мгновенно, была бы политическая воля. Но как Украина в Европе, так и Курдистан на Ближнем Востоке – это запал к новой региональной, а то и к мировой конфронтации. Этот момент казался уже близким: война буквально висела над Ираном. Любые далеко идущие цели требовали бы вступления на его территорию сухопутных сил. Курдистан казался естественным плацдармом. Но, видимо, время Курдистана еще не пришло, поэтому некому поддержать его референдум о независимости, в исходе и предсказуемости которого никто не сомневается. Право – правом, но пока право на стороне сильного.
Вадим Макаренко