Член террористической организации «Исламское государство» (ИГ) Шерко Омер был бы сегодня мертвым джихадистом, если бы не сдался бойцам Отряда народной самообороны Западного Курдистана на северо-востоке Сирии.—Почему и как ты присоединился к ИГ в Сирии?
— Два моих друга и я решили покинуть Иракский Курдистан и присоединиться к сирийской оппозиции и ее борьбе с режимом Асада. В октябре 2013 года мы получили информацию от нескольких человек, близких к исламской группе Курдистана в моем родном городе, в Халабдже. Нам сказали, что рекомендованные люди являются членами Свободной сирийской армии (ССА). Мы встретились с ними в Турции, и они отвезли нас в отель на несколько дней. После нас забрали в тренировочный лагерь на турецко-сирийской границе и оказалось, что мы находимся в лагере ИГ, а не ССА.
—Но как такое возможно — вы не понимали, что связались с джихадистами ИГ?
—Ну, мы общались с ними на обычном арабском языке, и они ничего не говорили об ИГ, пока мы не попали в тренировочный лагерь. Они описывали режим Асада как машину для уничтожения своего же мусульманского населения, и именно такие речи мы слышали ранее от ССА по телевизору. Более того, у них не было бород, они носили современную одежду и даже возили нас в отель в турецкий город Килис. Мы думали, что они из ССА, а не из ИГ. Так считали и многие другие, кто прибыл в Турцию, чтобы присоединиться к оппозиции, но в итоге оказались вместе с нами в лагере ИГ.
—Это правда, что ИГ в лагере учат рекрутов отрезать головы, используя в качестве тренировки мертвые тела?
—В нашем лагере такого не было. Мы тренировались на курах и других животных. Я этим не занимался, так как после прибытия в лагерь меня спросили о моей специальности и профессиональной квалификации. У меня техническая профессия, есть квалификация, поэтому меня приписали к технике и я тренировался с легким стрелковым оружием. Это потому, что моей главной задачей было обучение работе со средствами связи, перехвату телефонных разговоров врага, перехвату разговоров по рации, а также захвату цифровых гаджетов и архивов во время атак. Я ни разу не был в бою, и именно поэтому потом курдские ополченцы согласились передать меня моей семье после месяцев расследования моего участия в ИГ.
—Что насчет обещанных девственниц в раю? Правда, что такое говорят?
—Да, конечно. Утверждали, что нам как мученикам будут навеки дарованы в раю 72 девственницы, и также мы сможем спасти из ада десятки близких родственников.
— То есть ИГ обещает новобранцам по семьдесят две девственницы?
—Нам обещали женщин на небе и на земле, основываясь на трактовке сур из Корана и хадисов пророка Мухаммеда джихадистами ИГ. Нам объясняли все по толкованию Корана такими исламскими учеными, как Ибн Касир, Бухари и Ибн Маджа. Нам сказали, что все пленные немусульманки будут нашими женами, если Аллах пожелает. Во время священной войны ни при каких обстоятельствах ислам не позволяет убивать женщин и детей врагов, их можно только брать в плен. Разрешается иметь половой акт с пленницами, даже если джихадист женат. Можно покупать и продавать таких женщин, но детей необходимо растить как слуг или учить их джихаду. Я всего этого не делал, так как был специалистом по средствам связи, а не воевал на передовой. И кто будет говорить как-то иначе по этому поводу, когда ИГ само открыто и с гордостью заявляет, что занимается введением законов шариата? Так или иначе, есть также и мусульманки, которые готовы предоставить свои тела джихадистам ИГ, это называется «секс для джихада», и которые, как говорит ИГ, тоже получат свое вознаграждение в раю. Но такие женщины в основном с командирами, я не видел, чтобы рядовой обычный боец был бы с одной из таких мусульманок.
—И все верили в это в лагере?
—Последствия отсутствия веры были очевидны в том окружении, где обучали отрезанию голов. Тем не менее, многие джихадисты искренне верили всему этому, а вот иностранные бойцы понятия не имели, что именно значат суры Корана. Я видел, что многих иностранных бойцов определяли в отряды шахидов, не потому, что они были «великими воинами и Аллах хотел этого», как командиры ИГ восхваляли их перед нами, а потому что они по сути были бесполезны для ИГ, так как не говорили на арабском языке, не были хорошими бойцами и не имели профессиональных навыков. Им промывали мозги «женщинами в раю» и обещаниями возможности насиловать женщин на земле в этом мире, пока они не становились смертниками и не гибли. Я остался жив лишь потому, что у меня была специальность. Вы должны понимать, что ИГ изображают бандитской организацией и очевидно, что она таковой и является, но политическое руководство ИГ обращает невероятное внимание на образование и на образованных новобранцев. В конце концов, моральное состояние основывается на том, как используется ум и образование.
—То есть джихадисты ИГ могут брать женщин в плен и спать с ними вопреки их желанию, что в мире считается изнасилованием?
—Не только я так говорю, но сами эмиры и командиры ИГ заявляют об этом открыто и с гордостью. Они верят, что разрешено спать с пленницами вопреки их желанию, если они неверные, не мусульманки или вероотступницы. Такое и произошло в Ракка после того, как мужчинам, мужьям этих женщин, были публично отрезаны головы. Я был свидетелем этого. Сейчас то же самое происходит с курдскими езидками в Синджаре в Иракском Курдистане.
—Что ты видел в Ракка?
— После прохождения подготовки двое моих друзей направились в Азаз, где, как уже известно, были убиты. Меня направили на техническую должность в Ракка, в подразделение средств связи. Однажды мне приказали отправиться в дом, чтобы протестировать оборудование на предмет пригодности для нашего технического подразделения. Когда я вошел, я понял, что это дом христиан. Я увидел шестерых джихадистов, которые требовали от женщины-христианки и ее дочери, чтобы они стали их женами. Дочери было 12-13 лет. Я сказал джихадистам, что принуждать женщин запрещено в исламе и что детей нельзя трогать ни при каких условиях. Они направили оружие мне в лицо и велели уходить. Я сразу же пошел в местный суд, находившийся в небольшом доме, но судья оказался еще хуже. Он заявил, что я не прав, что девочка 13-лет не считается ребенком, так как пророк Мухаммед женился на Айше, когда ей было 9 лет. Он обвинил меня в слабости веры в действия пророка Мухаммеда, за что я должен быть задержан и, возможно, сурово наказан, но мой полевой командир вскоре прибыл в суд и спас меня.
— Это и было причиной, по которой ты покинул ИГ?
— Я хотел уйти в первую же неделю моего пребывания в Ракка, но я струсил, опасаясь, что мне отрежут голову, и не знал, как выбраться. В отличие от тренировочного лагеря в Турции, джихадисты ИГ вели себя как боги в Ракке. Они были грубы, арестовывали и убивали людей без всякой реальной причины. Я решил рискнуть жизнью и бежать, после того как увидел публичную казнь пленного бойца Отряда народной самообороны Западного Курдистана. Ему отрезали голову. Пленный был моего возраста, но, в отличие от меня, он был героем. Он плевал в каждому джихадисту. Он выкрикивал лозунги о свободе курдов и Абдулле Оджалане. Никогда в своей жизни я не встречал такого мужественного человека. Ему отрезали пальцы, но он продолжал ругать джихадистов. В конце концов ему отрезали часть затылка и посыпали солью, чтобы он умер в агонии, но он не сдавался, пока не погиб мучительной смертью. Дети тоже присутствовали при этой казни. Мне стало плохо, и я в течение недели не мог уснуть, думая, что мне надо либо бежать, либо покончить с собой. Но, слава Богу, вскоре мне подвернулась возможность в городе Сарекание.
— Как и почему ты очутился в Сарекание (Рас – аль-Айн), ведь я не уверен, что сегодня можно из Ракка добраться до курдского региона?
—Мой командир говорил, что курдские ополченцы — это «безбожная армия неверных и нечистых», что долг каждого джихадиста — сначала очистить свой народ и что если бы мы это сделали, то не было бы и неверных. Командир приводил примеры Палестины и Израиля, Косово и Сербии. Мне говорили, что сначала джихадисты должны воевать против «нечистых» мусульман Палестины и Косово, чтобы просветить их, и таким образом потом исчезнут и израильтяне, и сербы. Это же относилось и к курдскому народу. Я присоединился к новому батальону. Мы отправились обратно в Турцию и пересекли границу, чтобы попасть в Сарекание.
— Как утверждают, граница у Сарекание плотно контролируется турецкими солдатами…
—Они просто закрыли глаза на это.
—Каким образом?
—Изначально наш командир из ИГ говорил нам, чтобы мы ничего не боялись, потому что с турками на границе есть договоренность. С пограничной вышки на нас наставили прожектор и командир приказал, чтобы мы все остановились и не смотрели на свет. Он поговорил по рации, затем минут через 8-10 прожектор с вышки отвели в сторону. Это было сигналом, что мы можем безопасно пересечь границу.
—Когда и как ты в итоге сбежал из ИГ?
— Меня послали починить рации, средства связи и другое оборудование на небольшую базу на севере Сарекание в феврале 2014 года. Я тогда присоединился к новому батальону, который по планам ИГ должен был перегруппироваться на северо-востоке Сирии, чтобы атаковать курдских партизан. Я починил все оборудование, когда прибыл в Сарекание, но мне приказали заниматься перехватом и переводом разговоров курдов по рации. Курдские бойцы говорят на курманджи, а я говорю на сорани, но я все равно старался, как мог, аккуратно переводить и отслеживать их передвижение. Но затем я услышал по рации переговоры курдских женщин-бойцов. Я больше не мог продолжать это делать. Где-то через неделю моего пребывания на базе курдские партизаны атаковали наш лагерь. Мне повезло, потому что я был на дальнем посту во время начала атаки, и я сразу же сдался после того, как курдский снайпер убил двух джихадистов рядом со мной. Я закричал по – курдски, мне приказали подойти поближе и раздеться догола. После того, как стало ясно, что на мне нет пояса смертника, они взяли меня в плен. Слава Богу я убежал, спасибо курдским бойцам. Но Ракка все еще преследует меня, потому что я стал свидетелем настоящего ужаса.
PS. Шерко Омер — псевдоним, настоящее имя бывшего бойца ИГ скрывается по соображениям безопасности.
Рож Ахмад, Специально для альманаха «Искусство войны».