Эркан Айбог: Во все времена сельское хозяйство было основным видом деятельности курдов

Джанет Биэль, социальная активистка и философ: «В течение прошедших пяти лет курды юго-восточной Турции смогли построить общинные организации в масштабе, не имеющем подобия в мире. В начале этого года, в «Хасанкейф: история сопротивления» я описала длительное курдское сопротивление крупному гидроэнергетическому проекту. Координировал протест 36-летний Эркан Айбога.
После публикации статьи, Эркан пожелал установить контакт с коммунистами в других частях света, донести до них вести о курдских успехах в борьбе за демократию ассамблей, так что мы договорились о проведении интервью. Нашу беседу мы начали по электронной почте. Позже, в сентябре, я посетила Месопотамский социальный форум в Диярбакыре, и, одним солнечным днём, расположившись в Шумерском парке, мы продолжили интервью. Хладнокровная настойчивость и здравомыслие Эркана произвели на меня глубокое впечатление. Подобным было однозначное решение курдского народа, даже в условиях преследования, продолжать своё сражение за «демократическую автономию».
Война между Турецким государством и Рабочей Партией Курдистана, начавшаяся в 1984, продолжается по сей день. Турецкое государство обычно демонизирует курдских борцов за свободу, выставляя их «террористами» и пытаясь связать их с РПК. К большому сожалению, пресса турецких союзников НАТО хранит молчание не только о том, что касается конфликта, но и об объявлении курдской политической деятельности незаконной. Молчание следует нарушить, на мой взгляд, а феноменальное достижение курдов должно стать известным миру».
— Эркан, какова твоя история? Где ты живёшь, кем работаешь?
— Мои родители эмигрировали из Турецкого Курдистана в Германию около сорока лет назад из-за плохой экономической ситуации на их родине. Так что я вырос в Германии, но в виду того, что мы посещали Курдистан каждые два года, наша связь с ним никогда не уменьшалась. Можно сказать, что у меня две самоидентификации, которые я рассматриваю как возможность хорошо знать и западное, и восточное общества. С шестнадцатилетнего возраста я постоянно был активен в различных германских и курдских организациях левого толка. Два основных поля моего сражения – это борьба курдского народа за свободу, начавшаяся в 1980-х, и левые организации, противодействующие войне, дискриминации эмигрантов и нарушениям прав рабочих, как в Германии, так и в Турции.
После завершения моих изучений в области инженерно-строительного обеспечения и гидрологии, более двух лет я работал в муниципалитете самого крупного города Турецкого Курдистана – Диярбакыре (на курдском: Амед). В промежутке между концом 2004 года и началом 2007 года я активно участвовал в кампании противодействия масштабному строительству плотины Илису на реке Тигр, которая бы чудовищно повлияла на социальную, культурную и политическую жизнь многих людей. С 2007 я работал в этой кампании, имеющей название инициативной группы «Сохрани Хасанкейф живым!», в качестве международного координатора в Германии. Однако, я ежегодно проводил от двух до трёх месяцев в Курдистане. Инициативная группа обязана стремиться не только к тому, чтобы добиться прекращения проекта Илису, но и постепенно создать объединение движений, ответственных за плотины и по вопросам о воде в Турецкой Республике. В то же самое время я начал работать над диссертацией, посвящённой оздоровлению рек.
— Можно ли назвать Турецкий Курдистан обществом сельского типа? Насколько оно индустриализировано?
Курдистан больше не является классическим обществом сельского типа. В 1960-х Турецкое государство внедрило капиталистическую экономику в Турецкий Курдистан, и процесс индустриализации, подобный европейскому или североамериканскому, осуществляется в настоящее время, хотя и в меньших масштабах. Однако феодальные элементы всё ещё сильны в половине провинций, а индустриальный капитализм преобладает меньше в Курдистане, чем в западных турецких провинциях.
Турецкая территория не обладает достаточным количеством нефти. Вся нефть, которая здесь есть, находится в Курдистане. Пять больших гидроэлектростанций на реке Евфрат в Курдистане производят важную часть электричества в стране. Но местное население не имеет от этого выгоды с экономической точки зрения.
Здесь впервые в истории человечества возникло сельское хозяйство. Сельское хозяйство остаётся основным источником дохода. Фермерское земледелие здесь мелкотоварное. Но сейчас в регионе также разместилось крупнейшее турецкое хлопковое производство, и большая часть твёрдой пшеницы, используемой для макаронных изделий, идёт из Курдистана. Вплоть до 1990-х животноводство было существенной частью экономики, но война между Турецкой армией и РПК нанесла ему огромный вред. В то время Турция экспортировала мясо, а в последние годы ей приходится его ввозить.
За прошедшие двадцать лет виден огромный сдвиг. В вооружённом конфликте Турецкая армия уничтожила 4,000 деревень и принудительно переселила, по меньшей мере, два миллиона человек. Сегодня около половины турецких курдов больше не живут в Курдистане. Из-за войны или по экономическим причинам они переехали в Стамбул или другие города. Курдские города, такие как Диярбакыр, выросли быстро (половина населения живёт сейчас в городах), и разрастается огромная, обнищалая масса люмпен-пролетариата.
Две трети восточных провинций, преимущественно заселённых курдами, являются наибеднейшими в Турецкой Республике. Исключением являются три провинции в западном Турецком Курдистане, где борьба за свободу не столь сильна и разрушения военного времени были ограничены.
Согласно последней статистике, курды составляют почти половину турецкого рабочего класса. Они работают в основном в наименее оплачиваемых секторах экономики, таких, как строительство, питание, туризм и текстиль. У них нет хорошей рабочей организации, и они не пользуются влиянием в больших профсоюзных организациях.
В последнее время в Турецком Курдистане на подъёме находится горное дело. Крупные международные компании заинтересованы в хроме, угле и золоте. По причине гористости большинства территорий, интенсивная шахтная разведка не лучшим образом повлияет как на население, так и на природу.
— Какое историческое значение имела гористая местность?
— Горы Курдистана – Восточный и Северный Загрос, дождливые, частично покрытые лесами, с самого начала формировали характер курдов, делая их непокорными, стойкими и непреклонными. Учитывая, что курды никогда не имели своего «собственного» сильного государства. Но вместо этого, консолидировались в пределах доминирующих государств других народов (турок, арабов, персов). Мы можем сказать, что горы являются основной причиной сохранения курдской культуры.
Особенно это касается двадцатого века, когда репрессии и попытки ассимиляции стали систематическими. С начала 1960-х и 1970-х курды, живущие в горах, развернули классическую партизанскую войну против Иракского, Турецкого и Иранского государств (в самой маленькой части Курдистана, в Сирии, почти нет гор). Несмотря на некоторые поражения, сопротивление никогда не было полностью сломлено. Это попросту невозможно. Если курды однажды добьются каких-либо прав, то горы сыграют в этом решающую роль.
Иным влиянием гор является преобладание в некоторых регионах родоплеменного строя в курдском обществе. До середины двадцатого века курдское общество было организовано, в первую очередь, по племенному принципу. Большинство курдов до сих пор имеют сельские черты характера – почти каждый курд знает, из какой деревни он/она происходит или к какому клану он /она принадлежит.
— Является ли курдское общество традиционно патриархальным? Насколько силён курдский феминизм?
-До 1980-х годов курдское общество было абсолютно патриархальным. Не было ни женских прав, ни феминистических организаций, даже среди наиболее либеральных курдов-алевитов. Основной движущей силой в преодолении патриархальных структур стало курдское освободительное движение. Без участия женщин движение не могло бы достичь столь широкой поддержки. До 1990 года женщины активно участвовали в этом движении, а между 1990 и 1992 годами они возглавили демонстрации, значительно изменившие ситуацию. В середине 1990-х годов в движении развернулась широкая идеологическая дискуссия, в ходе которой патриархальные структуры всего общества подверглись систематической критике и осуждению. С тех пор, во всех областях борьбы было организовано много женских организаций.
В 2000-х годах патриархальный уклад среди половины курдского общества, напрямую испытавшей влияние освободительного движения, значительно ослаб. Присутствие женщин стало более ощущаться на улицах и в организациях. В отличие от ситуации, имевшей место быть тридцать лет назад, теперь женщин принимают везде, а убийство женщины неприемлемо. Большая часть другой половины курдского общества сейчас тоже меняется.
Сейчас женщины имеют представительство во всех политических структурах, на всех уровнях, в курдском освободительном движении, что является результатом долгой гендерной дискуссии борьбы женщин в рамках самого движения и в демократических ассамблеях. К примеру, в Демократической партии Регентов (ДПР) (легальная левая курдская партия – предшественница современной Демократическая Партия Народов (ДПН) – прим. ред.) все председательские места должны быть заняты мужчиной и женщиной, действует квота, что каждый пол должен представлен не менее, чем 40% во всех управляющих структурах, общественных парламентах и выборных советах. Так как «гендерное освобождение» является одним из основных трёх принципов, вместе с «демократией» и «экологией», которыми руководствуется движение, социальная перспектива без освобождения женщин совершенно неправдоподобна.
— Есть ли в курдской истории корни демократии ассамблей?
Демократия ассамблей имеет определённые корни в истории и географии Курдистана. Как я уже говорил, сельский характер общества был и остаётся реально сильным. В некоторых деревнях была иерархия и «ага» (феодальные хозяева земель), но в других, где эти факторы отсутствовали, деревни организовывали всеобщие встречи в собраниях (деревенские общины), где и принимали решения. Во многих случаях в этих собраниях участвовали пожилые женщины, но не молодые девушки.
В прошлые столетия племена иногда проводили собрания с представителями от всех семей (или деревень), чтобы обсудить важные вопросы племени или более крупного общества. Глава племени осуществлял решения, принятые собранием.
В течение своей долгой истории курдские племена время от времени и от места к месту использовали структуру конфедеративной организации для разрешения насущных политических и социальных проблем. Основой структуры был принцип добровольности, так что не все племена были задействованы в конфедеративной структуре. Тем не менее, в большей части Курдистана много некурдских племён были мало вовлечены в конфедеративную систему.
В 1990-х, когда курдское освободительное движение укрепилось и разрослось, была предпринята попытка создать ассамблеи в «освобождённых» деревнях. Партизаны РПК продвигали деревенские ассамблеи, и в деревнях, где партизаны были сильны, большинство людей принимали их. Однако, когда они уже набирали силу, турецкая армия уничтожила 4,000 деревень с их политическими структурами. С того времени репрессии усилились. С 2005 года в некоторых близких освободительному движению деревнях эта идея вновь стала развиваться. Некоторые деревни организуют регулярные демократические собрания, включая полное участие женщин и всех частей общества.