ИГ притягивает к себе боевиков, изрядно уставших от бесконечной и безуспешной войны в Афганистане
В конце минувшего года появились сведения о том, что некие группы или эмиссары «Исламского государства Ирака и Леванта» — ИГИЛ (с июня 2014 года организация отказалась от привязки к Ираку и Леванту) появились на юге Афганистана, распространяют пропагандистскую литературу и вербуют боевиков. Появление их подтвердил командующий Международных сил содействия безопасности Афганистана генерал Джон Кэмпбелл, однако заметил, что информация — «скудная и противоречивая».
У командования Афганской национальной армии другая версия: это — попытка талибского командира Абдула Рауфа, рассорившегося со своими соратниками, сколотить новый отряд боевиков. Его группа действует на территории уездов Сангин и Каджаки провинции Гельманд. Афганское военное командование отмечало вооруженную стычку этой группы с талибами, однако подтверждений тому, что Абдул Рауф имеет контакты с ИГ пока нет.
Уезд Каджаки провинции Гельманд интересен тем, что там находится одна из самых крупных в стране ГЭС, реконструированная американцами. Энергия от нее передается в Кандагар, но при этом ЛЭП проходит по районам, контролируемым талибами, которые забирают часть электроэнергии, продавая ее от своего имени местному населению. Талибы забирали 15 МВт мощности, что соответствует 45% мощности двух гидроагрегатов. Сбыт электроэнергии приносил талибам выручку в $4 млн в год. По существу, американцы с 2005 года в большой мере спонсировали гильмендских талибов. По всей видимости, конфликт Абдул Рауфа с соратниками связан с распределением доходов от сбыта электроэнергии, это — веская причина для вооруженной стычки.
Пока прямых доказательств присутствия ИГ в Афганистане нет, но, тем не менее, имеются сведения о том, что успехи этого нового исламистского государственного образования оказывают влияние на обстановку в Афганистане. В частности, отмечается, что некоторые пакистанские и афганские исламисты пытаются через Иран пробраться на подконтрольную ИГИЛ территорию — некоторые из них были арестованы осенью 2014 года на иранской границе. Имидж ИГ притягивает к себе боевиков, изрядно уставших от бесконечной войны в Афганистане, не приводящей какому-либо успеху.
Кроме этого первого фактора влияния есть еще и второй: ИГ и Талибан — враги. Несмотря на то, что ИГ в 2006 году возникла при помощи «Аль-Каиды», в феврале 2014 года между ними произошел разрыв, и боевики ИГ и «Фронта ан-Нусра» (филиал «Аль-Каиды» в Сирии) стали воевать между собой. Одна из причин этого противоборства в том, что иракские исламисты стали претендовать на верховную власть. Абу Бакр аль-Багдади в июне 2014 года заявил о создании Халифата со столицей в Мосуле, провозгласил себя халифом и принял титул «амир аль-муминин», т.е., сосредоточил в своих руках светскую и духовную власть. Этот же титул с 1999 года был у муллы Омара — духовного лидера Талибана. Таким образом, между двумя организациями возникло соперничество за власть над исламистами. Более того, летом 2014 года представители ИГ заявили о том, что собираются напасть на Саудовскую Аравию — к этой стране прилегает южный участок территории, контролируемой ИГ, а также захватить Мекку и разрушить Каабу. Это очень серьезная заявка на коренное переустройство всего исламского мира в глобальном масштабе.
Исходя из суммы приведенных обстоятельств, можно предположить, что соглашение между ИГ и Талибаном невозможно. При появлении боевиков новопровозглашенного халифата в Афганистане талибы непременно начнут с ними воевать.
Картина, впрочем, этим не исчерпывается. Появление ИГ в Афганистане и Пакистане, несомненно, вопрос времени и сопутствующих обстоятельств. Дело в том, что при всех военных успехах и громкой славе положение ИГ в Ираке и Сирии далеко не безоблачное. По существу, они находятся на некой «пустынной сковороде» — ограниченной территории со скудными экономическими и людскими ресурсами и со всех сторон окружены врагами, которые в любой момент готовы «поджарить» их.
На западе, в Сирии, против них настроены как правительство Башара аль-Асада, так и сирийская оппозиция. На юго-западе — Израиль, на юге — Саудовская Аравия, на востоке — недобитое правительство Ирака, далее Иран, на северо-востоке — курды, на севере — Турция. При этом Турция, Израиль, Саудовская Аравия и Иран имеют крупные и хорошо развитые вооруженные силы, превосходящие формирования ИГ и числом, и качеством. Против ИГ действуют также и США. С сентября 2014 года обсуждается создание международной коалиции в составе 40 государств.
Новопровозглашенный халифат пока спасает только то, что сколоченная коалиция рыхлая, ее сплочению препятствуют политические разногласия по поводу видения в ней роли сирийского правительства Асада, а также Ирана. И это позволяет ИГ бить своих противников по частям, выбирая тех, кто послабее. Однако как только коалиция более или менее оформится и ее участники решат временно отставить противоречия для ликвидации противника, после скоординированного удара от ИГ мало что останется. В этом случае ее боевикам придется искать место, где они могли бы отсидеться и зализать раны. На роль такого убежища годятся только Афганистан или Пакистан, а точнее — территория вдоль афгано-пакистанской границы, где базируются талибы. И в этом случае возможно сколько-нибудь масштабное проникновение ИГ в Афганистан.
Но и этот вариант чреват тем, что они будут окружены врагами и на этой афгано-пакистанской полосе, и тогда им придется воевать с Афганской национальной армией, улаживать отношения с талибами, а также с пакистанской разведкой ИГ, издавна контролирующий этот неспокойный регион и большинство талибских организаций. Выбор в любом случае получается плохим.
Дмитрий Верхотуров