Суд в Нусайбине продолжается

Третье слушание состоялось сегодня в конференц-зале Института Социальной безопасности (SGK). К семье, состоящей из 10 родственников, не пустили пожилую женщину. Родственникам было не разрешено говорить по-курдски, и приказано говорить «по-турецки» полицией. Родственники заявляли, что они не знают турецкого языка. Заключенному, показывающему знак победы с помощью пальцев, угрожали убийством сотрудники полиции, которые находились рядом с ним.
В такой обстановке начались слушания. Захра Кая заявила, что она дала показания еще до слушаний, и поэтому не будет делать никаких заявлений.
Дилбар Танрикулу заявил, что речи защитников курдов не переводятся должным образом, на что переводчик сказал: «я не буду делать перевод, мы не согласны с таким заявлением». Кроме того, председатель суда сказал Танрикулу, что его турецкий язык довольно хорош, и что ему необходимо защищаться на турецком языке. Когда Танрикулу сказал, что он не хочет защищаться, на турецком председатель суда ответил, что в таком случае он имеет право хранить молчание. «Я хочу защищаться на турецком языке, и я не хочу хранить молчание», — сказал Танрикулу.
Фархат Догру сказал, что солдаты подвергали их моральным и физическим пыткам. Он заявил, что некоторое время лежал дома раненый, потом его отнесли в подвал. Он сказал: «Моя семья отправилась в Мидьят до того, как начался комендантский час. Я шел к ним, но потом, когда начался комендантский час, я остался. В меня стреляли, ранили. Я не знал этих людей. Я не знаю, кому я дал показания: Полиция пытала меня и заставила меня сделать заявления. В Нусайбине сложилась атмосфера народного единства. Люди требовали самоуправления и сопротивлялись. Вы должны судить режим ПСР с его фашистским менталитетом, а не народ который хотел самоуправления. Курды всегда сопротивлялись геноциду, который продолжался сотни лет. Это то, что мы делаем и сегодня. Никакая власть не имеет права отрицать право на это сопротивление».
Нурулла Аказ заявил в свою защиту: «Заявления, которые я сделал раньше, не соответствуют действительности. Я подвергался жестоким физическим пыткам во время содержания под стражей, это был настоящий государственный фашизм. Они сломали мне спину и не дали сделать медицинский отчет об этом. Из-за пыток я и сделал те заявления ранее. Теперь я отверг бы эти утверждения и обвинения. Я родился в деревне, которая относится к Идил, и наша деревня была сожжена и разрушена, поэтому нам пришлось мигрировать на чужие земли. Мы не знали их языка и их культуры. Я ходил в школу, не зная их языка, и сталкивался с политикой ассимиляции. Курдский национальный лидер Абдулла Оджалан дал большую надежду для турецкого народа, когда объявил о прекращении огня. Те, кто не хотел братства народов, те, кто хотел продолжить войну, те и организовали убийство трех курдских женщин в Париже в 2013 году. После этого убийства мирный процесс был закончен. Предложение по урегулированию, выдвинутое Абдуллой Оджаланом, показало, что мирный процесс с этой стране возможен. Этот процесс сейчас зашел в тупик, но он станет символом мира и братства народов. Строительство новых полицейских участков, увеличение вооружения показывают, что государство готовилось к еще более масштабной войне».
Турецкое государство ввело комендантский час в Нусайбине (Мардине) 14 марта 2016 года. Город был атакован турецкой полицией и военными подразделениями и почти разрушен до основания.