Слухи распространялись в связи с твитами и статьями сторонников правящей Партии справедливости и развития (ПСР) и достигли такого накала, что 15 февраля журналисты спросили президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана о возможности переворота, направленного против него. Эрдоган сосредоточился на том, как отреагирует общественность, если начнется переворот. Ссылаясь на попытку государственного переворота 15 июля 2016 года, он сказал: «Наш народ дал им правильный ответ. Люди приобрели значительный опыт в этом вопросе. Так что на этот раз они не будут долго раздумывать, выходить им или нет. Я уверен, что мои люди выйдут на улицы с тем, что у них есть в руках».
Эрдоган поддерживали риторику «переворота» в последнюю неделю февраля, но она была окончательно обуздана военным кризисом в Идлибе в Сирии.
Однако разговоры о перевороте в Турции в ближайшее время никуда не денутся. Вот четыре причины, почему это так.
Во-первых, разговоры о перевороте находит отклик у многих в Турции. Военные перевороты сформировали современную турецкую историю, и большинство из этих переворотов рассматриваются как иностранное вмешательство в турецкие демократические институты. Турецкое общественное мнение разделено по многим вопросам, но быть противником переворота – это то, вокруг чего общественность может объединиться. Вероятно, именно поэтому администрация Эрдогана продолжает использовать эту риторику. Например, в начале июня 2017 года проправительственный обозреватель Абдулкадир Сельви говорил о готовящемся в этом месяце перевороте со стороны членов движения Гюлена.
Разговоры о перевороте в 2017 году имели сходство с такими разговорами в 2020 году. И снова оппозиция режиму ПСР попросила провести расследование в отношении гюленистской сети, а проправительственные СМИ попытались отвлечь внимание от бездействия ПСР в отношении гюленистов, в частности, обратив внимание на два случая, которые могли остаться незамеченными.
Первым стало интервью, которое бывший начальник Генерального штаба Илкер Басбуг дал на малоизвестном канале Haber Global. Басбуг предположил, что прошлые решения ПСР позволили движению Гюлена присутствовать в армии и что они [те, кто принял такие решения] должны быть привлечены к ответственности. Эрдоган обвинил Басбуга в оскорблении парламента и призвал законодателей обратиться в суд. Четыре депутата ПСР последовали призыву Эрдогана и подали уголовную жалобу на генерала и других чиновников.
Вторым инцидентом стал недавний отчет корпорации «Рэнд» по Турции. Проправительственные СМИ выбрали одну фразу из 276-страничного отчета, чтобы доказать, что переворот, поддерживаемый ЦРУ, находится в процессе подготовки. В докладе, который стал центральным элементом многочасовых политических дебатов по телевидению, говорилось: «Офицеры среднего звена крайне разочарованы военным руководством и обеспокоены тем, что их отстраняют в ходе продолжающихся после переворота чисток. Это недовольство может даже привести в какой-то момент к очередной попытке переворота, и Эрдоган, похоже, воспринимает угрозу всерьез».
Бахадир Озгур, обозреватель интернет-издания Duvar, сказал «Аль-Монитор»: «Этот отчет легко доступен. Из довольно длинного документа они намеренно выбрали одно наблюдение без должной проверки».
Большинство обсуждений доклада в турецких СМИ были не чем иным, как нападками ad hominem на исследователей, а не критикой содержания доклада.
Высокопоставленный чиновник сказал «Аль-Монитору»: «Я не виню исследователей за использование неточных или поспешных аргументов. В США отставной офицер, действующий в настоящее время в качестве гражданского эксперта, все еще может иметь хорошие связи и следовать надлежащему протоколу для обмена информацией и мнениями с общественностью. К сожалению, в Турции это не так».
Но содержание доклада или детали претензий Басбуга не были в центре внимания проправительственных СМИ. Скорее, двух произвольно выбранных заявлений оказалось достаточно, чтобы мутить воду и вести разговоры о неизбежном перевороте.
Во-вторых, правительство ПСР пытается объединить всю оппозицию под путчистским ярлыком. Ярким примером может служить судебное преследование филантропа Османа Кавалы. В прошлом месяце Кавала был оправдан в суде Гези за отсутствием доказательств вины, однако он был немедленно вновь арестован по обвинению, связанному с попыткой государственного переворота в 2016 году. Это посылает сигнал базе ПСР, что протесты в парке Гези и попытка переворота были одним и тем же явлением (протесты в парке Гези — массовые антиправительственные выступления в Турции в 2013 году. – Прим. ред.).
Тимур Куран, профессор экономики и политологии Университета Дьюка, представил другую точку зрения: «СМИ, поддерживающие правящую партию, хватаются за каждое выражение настроений, направленных против нее, чтобы создать впечатление, будто готовится переворот. Эти вещи состоят в основном из анти-ПСРовской болтовни и публичных протестов. В здоровой демократии они не были бы незаконными и не воспринимались бы как заговор с целью переворота. Сторонники ПСР фактически поощряют попытку государственного переворота, чтобы оправдать новые репрессии».
Таким образом, риторика переворота, как бы умопомрачительна она ни была, помогает очистить правительство от любых обвинений в том, что оно связано с сетью Гюлена. В системе, где политическая мощь определяет решения в области права, это работает прекрасно. Кемаль Кан, обозреватель газеты Duvar daily, добавил, что «разговоры о перевороте помогают правительству разрабатывать и контролировать наименее опасные для него темы, чтобы находиться в центре внимания». Таким образом, частое возобновление разговоров о перевороте является сигналом ослабления способности ПСР контролировать публичный дискурс.
В-третьих, внутренние вызовы, с которыми сталкивается Эрдоган, исходят в основном из его собственной базы. Куран сказал: «Единственная надежда ПСР на сохранение власти заключается в событии, которое сплотит страну вокруг флага. Еще одна «попытка переворота» послужит этой цели. Распространение в обществе ощущения явной и реальной опасности могло бы обратить вспять падение популярности Эрдогана, пусть и временно, поскольку лидеры оппозиции объединяются вокруг него из страха показаться непатриотичными».
Вслед за Кураном Кан напомнил, что экс-премьер Ахмет Давутоглу уже сформировал новую партию, а еще одна партия бывшего главы экономики ПСР Али Бабаджана находится в процессе создания. Оба откололись от ПСР, чтобы бросить вызов администрации Эрдогана. Риторика переворота также клеймит их, наряду с другими оппозиционными фигурами, как потенциальных предателей.
Куран добавил: «ПСР приветствовала бы повторение событий июля 2016 года, которые послужили поводом для самой большой охоты на ведьм в турецкой истории и снятия оставшихся ограничений на власть президента». Действительно, Эрдоган назвал попытку переворота 2016 года «великим божьим благословением», поскольку он использовал путч, чтобы заставить замолчать инакомыслящих.
Еще одно объяснение можно найти в часто повторяемых комментариях о том, что турецкие вооруженные силы истощены после многих лет чисток в высших кадрах, изменений в их структуре и военных операций в Ливии и Сирии. Действительно ли это точная оценка, учитывая современное положение турецких вооруженных сил в Сирии? Есть ли у нас средства для того, чтобы измерить недовольство в рядах армии и заявить о нем? Интересно, что риторика переворота, поощряемая правительственными элитами, не затрагивает моральный дух и возможности военных.
Озгур объясняет: «Поскольку эта администрация находится в трудном положении, разговоры о перевороте стали инструментом консолидации. Однако это не дало желаемого эффекта, поэтому Эрдоган прекратил эту болтовню. Война в Идлибе оказывает влияние на то, что происходит в Турции». Анализ Озгура помогает нам понять, как риторика переворота была положена ПСР под сукно, по крайней мере на время.