Сирийский конфликт на пятый год своего существования приобрел резкую динамику — не в последнюю очередь из-за открытого вмешательства в него России.Но, несмотря на браваду россиян и удары их авиации, прекратить кровопролитие в Сирии удастся, скорее всего, за счет территориальной целостности или государственного строя страны.
Сейчас, как представляется, речь может идти о двух субъектах будущей «федеративной республики Сирии» в случае, если заинтересованным странам все же удастся сложить все враждующие элементы сирийского «пазла», избавившись при этом от лишнего — «Исламского государства» (ИГ).
Первый и очевидный субъект — это подконтрольные режиму территории с преимущественно алавитским населением.
Вторым на правах автономии вполне могут стать Рожава, или Западный Курдистан — территории на севере и северо-востоке Сирии, населенные преимущественно курдами. Курдское меньшинство представляется главным «бенефициаром» конфликта в Сирии.
Еще во времена Хафеза Асада, отца нынешнего президента, курды были лишены многих прав, паспортов и подверглись переселению и другим притеснениям. Теперь же, умело маневрируя между языками пламени конфликта, они смогли создать де-факто автономию в районах своего компактного проживания в провинциях Хасаке, Ракка и Алеппо и даже занять другие территории.
На сегодня подконтрольная курдам территория (кантоны Джазира и Кобане) протянулась вдоль сирийско-турецкой границы — от границы с Ираком до реки Евфрат. Отдельно лежит еще один кантон — Африн на северо-западе Сирии. А 21 октября четвертым кантоном, с автономной администрацией, объявлен г. Телль-Абьяд (курдское название — Гре-Спи) с «внешнеполитическим и военным» подчинением кантону Кобани.
Однако успехи сирийских курдов пока что не позволяют говорить о возможности создать отдельное курдское государство или, тем более, «Великий Курдистан», о котором мечтает многомиллионный курдский народ, проживающий преимущественно на территориях Сирии, Турции, Ирака и Ирана (Западный, Северный, Южный и Восточный Курдистан соответственно).
Невозможность объединить эти территории в одно государство очевидна — прежде всего из-за позиции правительств всех четырех стран. Кроме того, как представляется, и из-за нежелания мировых центров влияния изменять границы стран.
Не менее важен и внутренний фактор — исторические расхождения между самими курдскими элитами, вызванные соперничеством, недоверием, родоплеменным устройством и т.п. Возможно, именно поэтому не поднимают вопросы об объединении курдов в одно государство даже руководители многочисленных курдских групп и движений. Если говорить упрощенно, основное соперничество за лидерство в «курдской умме» идет между Рабочей партией Курдистана (РПК) во главе с находящимся в заключении на острове Имрали Абдуллой Оджаланом и иракской Демократической партией Курдистана (ДПК) во главе с Масудом Барзани. Это неафишируемое противостояние сказывается и на других курдских группах в разных странах.
Турецкий истеблишмент старается нивелировать влияние этой запрещенной в стране организации за счет иракских курдов. В обмен на развитие экономического и политического сотрудничества Анкара получает содействие Эрбиля в своей борьбе с РПК, чьи основные базы расположены в Кандильских горах — на пограничной с Турцией территории Ирака.
При этом, налаживая конструктивные отношения с Иракским Курдистаном, Турция вместе с тем имеет свои геополитические интересы и во все более большем вхождении Багдада в орбиту Ирана.
Вооруженная организация курдов в Иране «Партия свободной жизни Курдистана», которая считается иранским крылом РПК, особых позиций в Исламской Республике не занимает. Так что о каком-либо курдском проекте там сейчас речь не идет.
Собственно курдская автономия в Ираке, по сути являющаяся государством в государстве, — со своими правительством, парламентом, вооруженными силами, работающими там иностранными дипучреждениями, — имеет наибольшие шансы стать отдельным курдским государством.
Однако пока этот вопрос, периодически поднимавшийся скорее для шантажа центрального правительства в Багдаде, на повестке дня не стоит. Не последнюю роль здесь играет как раз довольно успешное сотрудничество с Турцией, которая курдское государство на территории соседней страны восприняла бы как угрозу появлению аналогичных настроений у своих курдов.
Кроме того, вполне очевидно, что не готов к независимости Иракского Курдистана и ключевой союзник — США. Не способствует объединению иракских курдов и наличие уже упомянутых внутренних противоречий, которые особенно обострились в последнее время и кое-где выливаются в кровавые столкновения. Система власти в Иракском Курдистане фактически двухпартийная — согласно стратегическому соглашению между Демократической партией Курдистана (ДПК) и Патриотическим союзом Курдистана (ПСК) во главе с экс-президентом Ирака Джалалем Талабани. Нет единства и среди сирийских курдов, продвигающих свой проект автономии.
Наиболее влиятельный политической силой является Партия демократического союза (ПДС), военным крылом которой являются Отряды народной самообороны (ОНС). Имея в распоряжении вооруженные отряды, ПДС (на фоне невмешательства режима Башара Асада) смогла сначала установить контроль над большинством курдских поселений, а затем и развить свой успех.
Представлять интересы курдов на территории Западного Курдистана претендует еще и коалиционное образование из 15 небольших партий — Курдский национальный совет. Антагонизм двух политических проектов, которые, по сути, выступают за ту же самую курдскую автономию, вызван преимущественно тем, что ПДС считается сирийским крылом РПК.
Одновременно Партия демократического союза довольно нейтрально относится к режиму Асада. Очевидно, что для Турции, одного из главных спонсоров сирийской оппозиции, появление на ее границе враждебного образования, каковым в Анкаре считают ПДС, неприемлемо.
Собственно, для того чтобы ослабить влияние ПДС, в октябре 2011 г. при содействии президента Иракского Курдистана М.Барзани и создали Курдский национальный совет, который со временем организационно вошел в базирующуюся в Турции Сирийскую национальную коалицию.
Попытка при посредничестве того же Барзани создать общий орган для управления курдскими территориями оказалась безуспешной. Курдские Отряды народной самообороны действительно стали одной из наиболее значительных сил сирийского конфликта. Совместно с рядом небольших арабских группировок и с помощью авиаударов международной коалиции ОНС одержали ряд побед над отрядами ИГ, заняв с десяток населенных пунктов, включая пограничный Телль-Абьяд.
Со смещением приоритетов Белого дома в отношении Сирии — со свержения Асада на борьбу с «Исламским государством» — Вашингтон может рассматривать курдов, для которых противостояние с боевиками ИГ является вопросом выживания, как удобных партнеров.
Это особенно заметно на фоне невозможности или нежелания других арабских повстанческих отрядов присоединиться к этой борьбе и провала программы ЦРУ по подготовке умеренных сирийских повстанцев для войны с ИГ в лагерях за пределами Сирии.
Очевидно, что американская сторона исходит из того, что одними авиаударами по террористам ситуацию не изменить, поскольку нужно не только освободить территорию, но и удерживать ее и руководить ею. В то же время сотрудничество Вашингтона с ПДС/ОНС может негативно сказаться на отношениях с союзником по НАТО Анкарой.
Другое дело, если информационный акцент делать на сотрудничестве с арабскими группировками. А еще лучше — с арабами, выступающими за демократическую Сирию. Можно считать, что именно с таким прицелом 11 октября и были провозглашены Демократические силы Сирии (ДСС) — коалиция отрядов, которую создали якобы для «лучшей организации борьбы против терроризма в Сирии». А по сути — как ширму, за которой будет происходить прямая военная поддержка американцами сирийских курдов из ОНС.
Несмотря на позиционирование ДСС как коалиции арабских, курдских, христианских (ассирийских) и туркменских отрядов, их основу составили именно курды. Арабский компонент, который для международной публики должен был стать центральным, представлен новообразованием с громким названием — «Сирийская арабская коалиция».
По сообщениям, еще одним возможным союзником США в борьбе с ИГ в Сирии, который при этом не так будет раздражать Анкару, могут стать «Пешмерга Рожава» — тренируемые в Иракском Курдистане и вооружаемые американцами несколько тысяч сирийских курдов. Однако сейчас ПДС противится тому, чтобы они зашли в Сирию, справедливо считая, что, будучи проектом Барзани, «Пешмерга Рожава» будут подчиняться приказам Эрбиля.
Как представляется, условный союз США и ОНС отнюдь не означает, что Вашингтон поддерживает идею создания какой-либо государственности сирийских курдов. ПДС/ОНС скорее представляют интерес как эффективный инструмент для реализации основного приоритета — борьбы с ИГ. Вместе с тем не исключается, что новую позицию США в отношении Сирии может постичь судьба предыдущей.
Ставка на ДСС как силу, способную освободить столицу исламистов Ракку, считается не совсем обоснованной по разным причинам. Прежде всего, у каждого из участников этой коалиции, которая существует преимущественно на бумаге, превалируют собственные местные интересы — штурмовать оплот «Исламского государства» гн торопятся.
Кроме того, вряд ли местное арабское население ждет курдов, что значительно усложняет им задачу. С другой стороны, искусные балансировщики из ПДС могут попробовать пройтись и между Вашингтоном и Москвой, которая заинтересована в перетягивании курдской силы на сторону своего альянса.
Последний визит лидера ПДС Салеха Муслема в Москву и сообщение о возможном открытии представительства организации в Москве следует рассматривать именно в этом ключе. Возможность совместной борьбы вместе с Дамаском и Москвой против террористов не кажется такой уж нереальной. Особенно, если принять во внимание, что силы режима до сих пор базируются на территориях, которые находятся в сфере влияния ПДС — в городах Хасаке и Камышло, а также в превращенном в военную базу международном аэропорту Камышло.
Таким образом, перед США стоит сложная задача — найти баланс между ПДС и Турцией. Либо его найдут, либо оправдается ставка на курдов, и к чему приведет заигрывание с Западным Курдистаном, покажет время.
Хотя, очевидно, его будет более чем достаточно. Ведь урегулирование конфликта в Сирии, как и победа над ИГ, вряд ли возможны в ближайшие годы.Перспектива создания курдского государства в Сирии представляется еще более отдаленной, хотя курды разных гражданств, несмотря ни на что, и дальше будут мечтать о Великом Курдистане.
источник — gazeta.zn.ua