4 декабря несколько сотен турецких солдат при поддержке единиц тяжелой техники вошли в северный Ирак и были развернуты на военной базе в регионе Башик, недалеко от города Мосул. Решение властей Турции привело к вспышке дипломатического кризиса между Анкарой и Багдадом.
Беспрецедентный поступок президента Эрдогана заставил нервничать весь регион Ближнего Востока, перевернув с ног на голову привычный для арабов образ Турции. Занимая особое географическое положение на стыке цивилизаций, Турция всегда была связующей нитью между Востоком и Западом, единственным представителем мусульманского мира на европейском континенте. Эрдоган и его команда заставили ближневосточных игроков гадать о реальных мотивах военного вторжения на территорию суверенного арабского государства.
Официальной целью развертывания турецких войск было объявлено предоставление плановой военной подготовки курдских пешмерга в лагере Башик близ иракского города Мосул, взятого под контроль запрещенной в России террористической группировкой «Исламское государство» в июне 2014 года. Одновременно Соединенные Штаты поспешили уточнить, что действия Анкары не являются частью операции международной коалиции по борьбе с ИГ, возглавляемой США.
Ситуация накалялась, и вот Ирак уже направил письмо к Совету Безопасности ООН с просьбой оказать давление на Турцию и добиться «безоговорочного вывода» турецких военных подразделений с территории Ирака, а Эрдоган продолжал отстаивать необходимость в присутствии турецких военных инструкторов во благо все того же Ирака. Тем временем двусторонний спор грозился втянуть в себя других соседей Ирака, которые имеют собственные интересы в раздираемом войной государстве.
Сложившаяся обстановка помогла арабским экспертам найти простой ответ на сложный вопрос о планах Эрдогана: за всем стоит геополитика. Говоря простым языком, это вера турецкого лидера в возможность вернуть былую роль Османской империи на Ближнем Востоке.
Ни много ни мало, а настоящая военная операция Турции в Ираке, несомненно, имеет серьезные ограничения. В конце концов, нельзя было взять и ввести войска в Ирак, а в данном случае Эрдоган нашел вполне реальную причину. По мнению арабского аналитика, эксперта по конфликтам на Ближнем Востоке Салаха Насрави, Мосул оказался турецким «полигоном», посредством которого Анкара пытается отвлечь внимание населения от серьезных внутригосударственных проблем, и где Эрдоган «совершил попытку» быть принятым «в клуб политических значимых фигур на Ближнем Востоке» (цит. по «Аль-Джазира).
Так, почему Эрдоган выбрал местом для своего «полигона» именно Ирак, зная, что это может вызвать противоречия с шиитской общиной Ирака и Ирана, когда последний расширяет свое влияние в Ираке с момента свержения Саддама Хусейна в 2003 году? На этот вопрос, как ни странно, попытался ответить сам Эрдоган. 11 декабря (ровно через неделю после вторжения турецких войск в Ирак) арабское новостное агентство «Аль-Джазира» на своем официальном сайте обнародовало интервью с президентом Эрдоганом. В комментарии к интервью журналист «Аль-Джазиры» пишет, что турецкий лидер поделился «своими глубокими и горькими чувствами о том, что он рассматривает в качестве причин вспышки недопонимания между Анкарой и Багдадом». Эрдоган обвинял иракское руководство в дискриминации суннитов на севере страны и его связи с шиитским Ираном и поддерживающей Башара Асада Россией. Как мы видим, желания помочь курдским формированиям в борьбе с ИГ будто никогда и не было. Оказывается, Эрдоган высматривал этнические чистки суннитов при попустительстве властей в Багдаде.
Однако проблему не стоит рассматривать узко, принимая во внимания только несвязные оправдания президента Турции. Играют роль и напряженные отношения между Ираком и Турцией со времен американского вторжения в 2003 году, когда американцы приблизили к власти в Ираке шиитскую общину и позволили курдам образовать широкую автономию на севере страны. Имеют место и укрепление связей Ирака с шиитским Ираном, в то время как некоторые иракские сунниты искали покровительства в Турции.
Нельзя забывать и о заклятом враге Эрдогана Рабочей партии Курдистана. Путем расширения зоны своего влияния Анкара надеялась ограничить стремления Масуда Барзани к образованию ненужного Эрдогану независимого курдского анклава между Ираком и Турцией и помешать усилию курдов по строительству новых баз. Однако есть более долгосрочные стратегические задачи, которые ставит перед собой Эрдоган, начиная продвижение на Ближний Восток. Многие иракские сунниты опасаются, что после освобождения территории от боевиков ИГ на смену придет шиитский контроль и влияние. В этом смысле Турция, наращивая свое военное присутствие в Ираке, собирается получить территориальное преимущество за счет суннитских районов в случае раздела страны.
Стратегия турецкой верхушки проста, но опасна. Мосул был последним вилайетом Османской империи, павшим в первой мировой войне, и он был передан Ираку по тяжелому для Турции соглашению Сайкс-Пико, фактически разделившему наследие Турецкой империи. Следовательно, эта территория занимает особое место в умах и сердцах турок. В самом деле, многие турецкие и арабские эксперты предполагают, что именно судьба Мосула станет наиболее серьезной проблемой для Турции в случае раскола государства Ирак. И, похоже, арабские государства поняли всю серьезность геополитических целей Эрдогана.
Евгения Кислова