Кризис цивилизации на Ближнем и Среднем Востоке и решение на основе принципов демократической цивилизаци
Не может быть сомнений в благих намерениях Карла Маркса и марксистов, однако их учение о власти-государстве и труде-стоимости, как государственный капитализм, сослужило, системе большую службу, нежели либеральный капитализм.
Для подтверждения этой истины достаточно лишь китайского и советского опытов.
Если правый гегелизм способствовал рождению европейских и, в частности, немецкого национальных государств, то левый гегелизм способствовал рождению таких государств, как Советский Союз и Китай.
Если в итоге оба крыла слились с национально-государственной моделью капитализма, то нельзя отрицать их связи с гегельянской философией. И по сегодняшний день, несмотря на многие потрясения, крайне очень актуальна гегелевская философия государства.
Очень важно выступить против этой системы, характеризуемой как современный капитализм, в первую очередь, с анархистской, а также с феминистской и экологической критикой. Но ясно и то, что эти критические позиции еще не вышли за рамки критики в адрес городского среднего класса, находящегося в состоянии кризиса.
Говоря о кризисе государства и обществ на Ближнем и Среднем Востоке, я особенно стараюсь не повторить ошибок в критике и повстанческом миро-воззрении, в целом имевших место на протяжении последних пяти тысячелетий и, в частности, на протяжении последних пяти и двух столетий. Мы просто должны проявлять эту щепетильность. В данном смысле я придаю большое значению не столько фактору будущего, сколько жизнь во имя традиций прошлого.
История — это наука и философия, необходимая более всего именно для этого. История говорит об ушедших, но делает это для того, чтобы люди жили по-человечески. Следовало бы хорошо усвоить то, что социальная жизнь и деятельность тех, кто не лишен исторического сознания, не может иметь никакого смысла.
Не следует забывать и того, что чем сильнее историческое сознание, тем выше способность к осмысленной социальной жизни и деятельности. Если история совместит в себе и смысл, и материальные ценности, и культуру, то общественная жизнь и деятельность смогут проявить свою ценность.
Безусловно, очень трудно разобраться в культуре Ближнего и Среднего Востока, в его современном государственном и общественном кризисе, выйдя за рамки Гегеля и Маркса. Против последнего двухвекового эксперимента капиталистической гегемонии над регионом мы можем отметить большую волну критики и сопротивления как изнутри, так и извне.
Отсутствие стало общей чертой этих повстанческих движений. Различные силы, радикальные и умеренные исламисты, коммунисты и националисты, либералы и консерваторы так и не смогли разобраться ни в истории, ни в сегодняшнем дне региона, и их усилия по строительству системы так и не увенчались успехом.
Тем самым, ни ориенталистские разработки, перенесенные с почвы европейской цивилизации, ни исторические параллели для каждого социального слоя и сообщества так и не смогли обеспечить ни философского синтеза, ни успешного свободного политического развития и теории.
Развитие систематики демократической цивилизации в рамках сущности этой критики и повстанческой мысли становится наиболее верным путем к социальной истине. Я уверен в том, что предыдущие три тома моей Защит-ной речи указали верное направление.
В этом томе я постараюсь больше сконцентрироваться на ближне – и средневосточной действительности, в частности, уделить преимущественное место аспектам исторического анализа. Именно поэтому я почувствовал необходимость углубиться на том, как история вынуждена быть глобальной.
Глобальный анализ неизбежен для осознания сути происходящего в регионе. То, что всемирная история взращивалась неолитической эпохой на протяжении десяти тысяч лет, оказавшейся не менее важной, чем пятитысячелетняя история центральной цивилизации, делает еще более захватывающей и интересной значение и положение региона.
Ближний и Средний Восток не менее, чем Европа, обладает преимущественной ролью в решении мировых проблем и синтезе цивилизации. Достаточно очевидным становится то, что «Проект Ближнего и Среднего Востока», ускоренный гегемонией США в 2000-е годы, не может стать дееспособным в одностороннем порядке. Восточная и Юго-восточная Азия, а также Латинская Америка, возможно, могут соединиться с системой воедино.
Но не стоит ожидать того, чтобы регион, сыгравший историческую роль центральной цивилизации, смог так легко соединиться с системой. Это не означает, что имеет место полный отрыв от системы.
Впрочем, все возможности полного отрыва или слияния с системой, свойственные цивилизация, имеют ограниченный характер. Усилия, направленные на реконструкцию цивилизации, окажутся не более успешными, чем создание цивилизации на острове Гренландия.
Демократическая цивилизация — это именно тот вариант, который в качестве исторической традиции в условиях углубления современного кризиса постепенно обнаружит свое значение. Кризис реконструкции в рамках национального государства имеет постоянно углубляющийся характер.
Культурные реалии региона пребывают в состоянии диалектических противоречий с национальным государством и в материальной, и в нравственной сферах, и сами по себе являются активизацией этого углубляющегося противоречия. Это едва ли не активизирующиеся вулканы.
Ни капиталистические компании, ни мелкие национальные государства не способны сыграть такую конструктивную роль, как даже уездные княжества, тысячами и тысячелетиями существовавшие в истории. Оставим в стороне то, что они не могут стать ответом на социальные проблемы; дело в том, что своими идеологическими и практическими мерами они и увеличивают проблемы, и усугубляют их.
Любая система, у которой появятся конструктивные шансы на Ближнем и Среднем Востоке, должна, идти вперед, сначала кардинально рассчитавшись в идеологическом отношении с национализмом, сексизмом, религиозностью и позитивистской научностью.
На арене сцене практической политики она должна предоставить возможность широкой демократической общественной деятельности, не имеющей ничего общего с государственной машиной. Я не имею в виду пустое гражданское общество.
Необходимо приветствовать и развивать реальную местную культуру, испытывая в ней потребность такую, как в хлебе, воде и воздухе. Освобождение от личности, которую как магнитом тянет к власти и государству, — это первейшая задача, которую надо успешно решить.
Тысячелетиями данная традиция была наиболее серьезным препятствием на пути демократической культуры. Нашим основополагающим лозунгом должен стать следующий: «Ни одна общественная работа не может быть столь желанной и ценной, как демократическая социальная деятельность».
Во II части, следующей за Вступлением к данному тому моей Защитной речи, идет сравнение всей истории Ближнего и Среднего Востока. Геологические, биологические и социальные реалии региона рассматриваются в тесной взаимосвязи.
Схематически раскрывается смысл всемирной истории и ее развитие в ре-гионе. Я постарался осмыслить связь неолитической эпохи с переходом к цивилизации, а также гегемонистскую роль центральной цивилизации в регионе.
Мной дана характеристика войн, которые не могла не породить цивилиза-ция, а также определена природа власти и в этой связи дана оценка государственных формаций. Представлен сравнительный анализ центральной и других цивилизаций.
В III части исследуются источники проблемы общества на Ближнем и Среднем Востоке и развитие этого общества. Воинствующие идеологии и акции, обретающие постоянный характер и возвышающиеся на почве общественных излишков, рассмотрены мной в качестве основных причин социальных проблем.
В этой части также нашли свое отражение все разрушения и постоянно уг-лубляющийся кризис, которым способствовали упомянутые идеологии. Здесь же также дана оценка результатов действия пояса уже теряющей свою действенность гегемонистской власти, основы которой уже размы-ты.
В IV части идут рассуждения об идеологиях решения проблемы и освобождения, а также о роли, которую играют силы сопротивления. Происходит оценка родоплеменных систем и монотеистических религий.
Я также призываю к ответственности ассимиляционные способности систем цивилизации. Причины поражения освободительных идеологий и сил сопротивления стали основным предметом всех оценок, дискуссий и призыва к ответственности.
В этой связи представлены формы становления религиозности и формирование родоплеменных структур. В качестве другой важной темы я постарался раскрыть распад под внешним ударом, который испытывает система, не способная найти решение на базе собственных ресурсов, и формирование новых сфер гегемонии.
В V части исследуется историческая роль, которую сыграло победившее капиталистическое накопление в качестве новой гегемонистской силы на западных берегах Европы. Я рассуждаю об отсталости цивилизации Ближнего и Среднего Востока, о том, что общественные проблемы постоянно находятся в рамках кризиса.
Гегемонистское возвышение Европы возымело шоковое действие на те прослойки общества, которые называют себя «исламским обществом». Связь новых исламских движений с современным капитализмом также составляет предмет важной дискуссии.
Тесной взаимосвязи государственных и общественных кризисов в регионе способствует то, что капитализм, сам по себе являющийся системой глубокого и обретающего постоянство кризиса, вместо того, чтобы стать источником конструктивного решения, превратился в источник проблемы. Идеологические и практические самоубийства оценены мной в этом ракурсе.
В VI части исследуется роль историческая и современная демократической цивилизации, являющаяся вариантом решения проблемы. Историческое культурное наследие и демократические достижения европейской цивилизации получают в этой части свою оценку в ракурсе идеологической и практической реконструкции демократической цивилизации.
Демократический конфедерализм, нравственное и политическое общество, экономическая система, ориентированная на экологию и роль женщины, представлены в виде важных институтов решения проблемы.
Итоговая часть должна восприниматься как переход от краткого экскурса к последующим предметом.
***
Часть вторая
ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ И БЛИЖНЕВОСТОЧНЫЙ РЕГИОН
Общим мнением всех наук является то, что история играет действенную роль не только для человеческого общества, но и для всех мировых образований. Время формирует. То, что созидательную роль, приписываемую богам, играет именно время, является едва чуть ли тайной.
Скорость формирования называется «время». Без формирования время тоже сходит на «нет». Тайна отражается на сознании человека именно так. Связывая взросление с убийственным эффектом времени, мы не придем к верному определению.
Поскольку время не имеет убивающих свойств, не имеет смысла и такое определение. Стало быть, нет и смерти. Смерть — это социологически созданная память человека. Это искусственное чувство, но очень ценная память для жизни. Точнее, оно обладает упреждающим эффектом.
У меня нет потребности в поисках духа, как это делал Гегель, но это дает мне понять то, что хотел сделать Гегель. Как бы ни стремились нарисовать историю, отмерив при помощи теории, больших часов, какой-то определенный возраст эволюции (примерно 13,8 миллиардов лет), с большой долей вероятности можно предположить, что это ничто иное, как новое мифологическое объяснение западной цивилизации.
Несмотря на всю научность, Запад играет социальную роль, похожую на излагаемые в священных книгах повествования о создании жизни. Но, говоря, что это так, мы отнюдь не отрицаем роли времени.
Просто утверждается сохранение таинственных свойств. Лично я считаю серьезным шансом возможность частично исследовать это на примере человеческого общества.
В высшей степени важна роль социальной истории в формировании человека. Если и будет раскрыта тайна времени, то это можно исследовать только на примере этих коротких процессах формирования.
Возможности человеческого общества в плане формирования личности ос-мыслены гораздо меньше, чем должно быть. Только долгие размышления помогут понять глубину смысла. Ни в одном ином феномене мы не найдем силы времени.
Именно поэтому науку об обществе я считаю царицей и богиней всех наук. Должен еще раз подчеркнуть свои сомнения по поводу тех наук, которые не основаны на науке об обществе. Пути, ведущие ко всем другим наукам, пролегают через реализацию нами науки об обществе. И внутриатомные частички материи, и эволюцию космоса, которая, как утверждают, расширяется и по сей день, можно познать только соразмерно развитию науки об обществе.
Очень важным доказательством является то, что не только Гегель, но Святое Писание связывает начало создания Господом жизни с желанием «понять», то есть познанием разумом самого себя. Разум, стремящийся по-знать самого себя, преподносит суть истины.
Это именно та ситуация, факты реализации которой за пределами человеческого общества нам пока не известны. Начало познания человеком самого себя является основой всей созидательности.
Стоит задаться впечатляющим вопросом: есть ли разум в такой космической Вселенной, как атом? Я должен сказать, что не осмеливаюсь считать, что микро и макро вселенные будто бы развиваются без разума.
Уже выявлено то, что столь привычное для нас понятие, как «неодушевленная материя», является очень глупым социологическим понятием. Но это не должно привести к мысли о том, что я занимаюсь гегельянством.
Утверждают, что мышление связано с волнами, существующими в мозгу человека; в общем-то, уже доказано, что это нечто, похожее на энергию. Вся проблема заключается в том, насколько у нас хватит смелости проецировать на природу эту доказанную истину.
Хочу высказать следующее: мы совершенно не обязаны нести «мертвую землю», которую бросает нам в лицо негативная общественность. Позитивная общественность, иными словами, постоянно ищущее свободы общество, — это единственная почва для нашей истины.
Самое примитивное определение всемирной истории — это социальное развитие, являющееся почвой для истины. Человеческое общество в данном смысле — не просто история человечества, в реальном смысле это история Вселенной.
Это история Вселенной, включая тот срок, который просто так называют «13,8 миллиардов лет». Для этого надо очень сильно понять человека, его общество и историю.
А. Констатация того, что последний ледниковый период завершился примерно двадцать тысяч лет назад, имеет фундаментальное значение для развития общественной истории. На протяжении всей истории Ближнего и Среднего Востока, начавшейся именно в этот период, в частности, в начале этого исторического пути, подножия Тавро-Загросской горной системы вместе с соседними пустынными зонами чрезвычайно облегчили проживание человека благодаря обилию пищи, надежности и благоприятных репродуктивных условий.
Объединение этих трех факторов считается для живых существ чрезвычайным жизненным шансом. В исторических приключениях рода человеческого, исходящего из Восточной Африки и насчитывающего примерно семь миллионов лет эволюции, природная линия распространения обозначилась по рифу (щель, образовавшаяся между двумя континентальными массами), протянувшемуся от Красного моря, омывающего всю Восточную Африку, до Тавра через все подножия Восточного Средиземноморья.
На протяжении не менее, чем миллиона лет, насколько это возможно установить, в направлении Азии и Европы по этому пути постоянно проходили людские потоки, что подтверждается историческими данными. Тавро-Загросская плато в этом плане играла роль основной станции на этом пути.
Тем самым, мы еще лучше осознаем значение геологии. Достаточно плодородные по тем временам соседние степные зоны сыграли, как минимум, столь же значительную роль, как эти горные подножия.
Окончание последнего ледникового периода, способствовала возникновению условий, позволяющих людям утвердиться на этих станциях, привело буквально к взрыву в истории человечества. Сегодня это географическое пространство называется Ближним и Средним Востоком.
Регион черпает свое геологическое, биологическое и социальное значение именно из этой недалекой исторической действительности. Большой и Средний Восток уже не является частью какого-то географического региона, он стал тем регионом, на сцене которого свою роль сыграла всемирная история.
Существует общепринятое научное мнение о том, что человек до конца последнего ледникового периода так и не смог выйти за пределы клановой организации, количественно насчитывавшей 25-30 человек. Принижение роли кланового сообщества до уровня примитивных социальных единиц является признаком развывшегося впоследствии «цивилизованного шовинизма».
Человечество прожило 98% своей жизни именно в границах такого типа общества. Клан сыграл роль основной клетки в формировании общественного организма.
Точно так же, как в формировании человеческой особи посредством развития основной клетки на протяжении миллионов лет стал возможным переход к формированию растительных и животных типов, так и жизненные обстоятельства кланового сообщества на протяжении миллионов лет сделали возможным переход к гетерогенному обществу.
«Множественная социальная революция» является одним из основных этапов всемирной истории. В основном это было достигнуто в результате предпочтения языка символов языку жестов.
Язык символов, на котором говорил человек, обладает большим потенциалом развития в силу строения тела и гортани человека. Именно язык символов и сделал возможным революцию в мышлении.
Если история повествует о том, что язык символов, вероятно сформировался в африканской геологической структуре до начала последнего ледникового периода, то есть в районе 100 000 лет до н.э., то она, в общем-то, едина по поводу того, что свой взрывной скачок истинный язык символов совершил именно в ближне – и средневосточной геологической структуре после последнего ледникового периода, а именно в районе 20 000 лет до н.э.
Имеются более конкретные исторические наблюдения, этнические и антропологические сведения по поводу того, что от Сахары, которая примерно шесть тысяч лет назад обладала богатой растительностью, до Аравийской пустыни и иранских степей сообщества, называемые семитскими, создали вокруг своей семитской корневой основы мощную «систему племен».
Переход от очень богатых африканских языков – жестов к племенам, говорящим на семитических языках символов, является одним из основных этапов истории. Эта культурно-языковая группа сыграет большую роль как в земледельческой и скотоводческой революции эпохи неолита, так и городской революции (культуры и цивилизации).
Формирование второй крупной революции в языке символов на основе геобиологической структуры Тавро-Загросской горной системы и сформированной в виде групп арийской родоплеменной системы, называемой еще индоевропейской группой, еще больше подтверждается историческими наблюдениями, этнологическим и антропологическими исследованиями.
То, что данная группа сыграла успешную роль в земледельческой и городской революциях, является важной особенностью доказанной истины. Эту роль она сыграла в основном в связи с геобиологической структурой ареала своего размещения.
Третья большая группа языков символов сформировалась в родоплеменных систем, называемых также урало-алтайской и проживавших в сибирских лесах и южнее них. Если эти группы, которые после ледникового периода распространились вплоть до современных Китая, Монголии, Туркестана и Финляндии, и не внесли в развитие всемирной истории такого вклада, как первые две, то они сыграли важную роль и в эпоху неолитической революции, и в эпоху городских революций.
Что касается роли кавказских, американских и более изолированных групп, то она, несмотря ни на что, имела несколько маргинальный харак-тер, но все же имела значение в развитии языков символов, и в земледельческих и городских революциях, о чем свидетельствуют как исторические наблюдения, так и этнические и антропологические данные.
То, что сельская земледельческая революция осуществлялась в основном в тесной связи с геобиологической структурой и видами на внутренних подножиях Тавро-Загросской горной системы, именуемой в истории также «Плодородным Полумесяцем», доказано множеством лингвистических, этнологических, антропологических, археологических и геологических исследований.
В истории человечества этот революционный этап имеет основное значение. Должен еще раз подчеркнуть, что, говоря о революционности, я подразумеваю развитие качественных преобразований. Значение этой революции многостороннее.
Во-первых, общество перешло с длительной клановой стадии (схожих друг с другом мелких однородных групп) на стадию гетерогенных «родоплеменных систем» (отличающиеся друг от друга множества). Родоплеменные системы, основанные на общих языковых корнях, проживающие в полукочевой и полуоседлой форме, обменивающиеся между собой дарами, создавшие общие святилища и кладбища, представляют собой длительные социальные образования.
Каменные плиты с изображениями, предположительно датируемые 10 000 гг. до н.э., обнаруженные в ходе археологических раскопок в Гёбеклитепе поблизости Урфы и расцениваемые как некая супер находка с точки зрения истории человечества, явно свидетельствуют о том, что родоплеменные системы эпохи, предшествовавшей земледельческой революции, отнюдь не были первобытными, как это принято до сих пор считать, а представляли собой достаточно развитые социальные образования.
Упомянутые каменные плиты, установленные в форме кругов, откры-то свидетельствуют о наличии у них основателей целого мира мышлений и чувств. Необходимо особенно подчеркнуть то, что геобиологическая структура Урфы (в более широком смысле — Верхней Месопотамии) представляла собой идеальное место для развития этих родоплеменных систем.
Не может вызывать никаких сомнений то, что анализ родоплеменной системы и культуры, требующих обязательной концентрации исторических исследований, способствует более конкретному освещению всемирной истории.
Во-вторых, сельские общины до сих пор оценивались в связи с земледельческой революцией. То, что в рамках полукочевых племен был осуществлен переход к сельским общинам, является еще одним значительной социальной истиной, подтвержденной раскопками в храме Урфа Гёдеклитепе.
Ранее я уже связывал факт зарождения города и государства с шумерскими жреческими храмами. Таким же образом особо должен под-черкнуть то, что управление селами и общинами, то есть первобытная (в оригинальном смысле) первая демократия сформировалась вокруг святилищ, созданных племенами. Любое священное место, общее для всего племени, представляет собой фундамент для революционных перемен в сторону оседлости, примитивной торговли, общих чувств и мышления (искусства).
В таком случае, в качестве третьего обстоятельства, можно отметить, что обмен подарками, как примитивная, оригинальная форма торговли, развивался во время встреч в общих святилищах.
Четвертое: источник религии и культуры (эти две категории изначально были едины и представляли собой основные факторы духовной культуры) также кроется в посещении общих для племен святилищ. Храмовые рисунки, достаточно близко подошедшие к письму (Гёбеклитепе), подтверждают развитость их мира мыслей и чувств. Речь идет об искусстве, едва ли не предвосхитившем зарождение шумерской и египетской письменности. Можно и далее перечислять аналогичные признаки.
Еще одно важное обстоятельство, которое необходимо отметить, за-ключается в том, что упомянутая культура в силу своего полукочевого характера была очень гибкой и быстро распространялась. Указание на то, что в период между 15 000-10 000 гг. до н.э. она распространилась в мировом масштабе, в первую очередь, на Большом и Среднем Востоке, сыграло бы просветительскую роль в развитии научных пояснений. Мое личное мнение сводится к тому, что эта культура завоевала (в плане культурного распространения) всю Азию, Африку, Европу, Америку и даже Австралию.
Б. Как история, так и сама жизнь свидетельствуют о том, что земле-дельческая революция развивалась на базе полуоседлых племен и имеет колоссальное значение. Очень близкой к истине оценкой было бы то, что широкий геобиологический ареал Урфы, являющийся регионом Плодородного Полумесяца, длительное время был центральной
сферой земледельческой революции (примерно период 10 000-5 000 гг. до н.э.).
Эти области близки к идеальным с точки зрения результативности и разнообразия, причем как для культивирования растений в земледелии, так и одомашнивания овец, коз, буйволов. Ландшафт, плодородие почвы, климатические условия, обилие растений и животных (флора и фауна) способствовали превращению региона в идеальнейший для своего времени регион. Здесь были возможности естественного орошения. Более того, в акватории Тигра, Евфрата и их рукавов постоянно существовали широкие территориальные возможности поливного земледелия. Проводимые здесь исследования территории каждый день все настойчивее раскрывают эту роль региона.
Аналогичные признаки можно указать применительно и к этому пе-риоду, являющемуся одним из фундаментальных этапов всемирной истории. Во-первых, в храмовых и сельских общинах этого периода отмечались количественные и качественные изменения. Такие центры, как Бисмил-Кортиктпе, Чеме Халлан, Эргани-Чайоню, Сиверек-Невала Чори, демонстрируют способности культуры Урфа – Гёбеклитепе к распространению и укреплению.
В период 10000-7000 гг. до н.э. имело место развитие по всем всех этим признакам, установленным на данной стадии, рассматриваемой как время отсутствия гончарного производства. Необходимо отметить то, что данный период был очень полезен для характера распространения, в первую очередь, на географическом пространстве Ближнего и Среднего Востока.
Второе важное обстоятельство заключается в том, что начавшаяся после 7000 гг. до н.э. эпоха неолита с глиняными изделиями, оказавшись более высокой стадией, способствовала прогрессу вплоть до зарождения городов. Все археологические раскопки подтверждают эту истину.
Можно сказать, что постоянно расширяющаяся культурная волна, особенно распространившаяся с ареала с тем же центром, начиная с 5000 гг. до н.э., усиливала прогресс вплоть до зарождения протогородов на широком геобиологическом пространстве, в первую очередь, в Египте; в Нижней Месопотамии это Шумер, границы современного Пенджаба (Пенджав), до долины рек Амударья и Сырдарья в Туркестане.
Продолжение следует
Газета «Свободный Курдистан» №2 (116)