Иракские протестующие не прекращают призывать к смещению иракского правительства, причем самые крупные демонстрации прошли в пятницу. За последний месяц было убито более 250 человек, тысячи ранены. В основном молодые демонстранты хотят, чтобы Иран покинул Ирак — признак обнадеживающего «постсектантского» поворота в иракской политике. Но не ждите, что Иран, с его многочисленными рычагами влияния и разрушения, признает поражение и уйдет.
Понятное нетерпение иракской улицы
Президент Ирака Бархам Салих в интервью «Аль-Монитору» за несколько дней до первого раунда демонстраций в Ираке назвал необходимость обеспечения рабочих мест для молодежи «реальной миссией» региональных лидеров, добавив, что коррупция является «политической экономией конфликта».
Вскоре после этого иракская молодежь вышла на улицы и больше не уходит с них, с небольшим перерывом на религиозный праздник Арбаин.
Салих на этой неделе призвал к серьезным реформам и новому закону «О выборах», чтобы сломать удушающую хватку прежних элит и фракций в иракской политике, как объясняет Омар Саттар. Как только закон будет принят, Салих назначит новые выборы.
Премьер-министр Ирака Адель Абдул Махди предложил уйти в отставку, если ему будет найдена замена, но именно избирательная реформа становится ядром долгосрочной задачи политической реформы. Конечно, это не единственный ответ: система в Ираке — это дисфункциональный беспорядок, и фракции и внешние силы будут стремиться влиять и давить на нее, в то время как потребность в рабочих местах не может быть удовлетворена в одночасье. Но разрешить людям голосовать за что-то другое, кроме заранее подготовленных «списков», основанных на существующих партиях и отдельных лицах, — вот это то, что придется делать срочно.
Демонстранты, однако, не просто призывают к реформам — они хотят тотальной зачистки нынешнего правительства. Их понятное разочарование в действующих политиках может затмить центральную истину — строительство занимает гораздо больше времени, чем разрушение, и для устранения нынешнего паралича необходимо партнерство с единомышленниками-лидерами.
Иракская Конституция, даже с ее недостатками, является Конституцией. И хаос может в конечном итоге опередить те самые реформы, которые дают долгосрочные ответы на нынешний кризис. И тех, кто выступает против реформ, очень много.
«Есть политические фракции, которым нравится нынешняя дисфункция, — пишет Дуглас Олливант. — Единая с иранцами (шиитская) партия ФАТХ Хади аль-Амири, (суннитская) Партия Оси Хамис Ханджар и (курдская) Демократическая партия Курдистана Барзани объединены негативной целью сохранения Багдада слабым, чтобы их собственные субнациональные проекты стали более жизнеспособными. Поэтому, если появятся смелые политические деятели, они почти наверняка будут подавлены более злобными акторами, обуздывающими общественный страх перед реальными реформами».
Абдель Махди — «легкая жертва» для Садра
В ходе одного из ключевых политических поворотов иракский популист Муктада ас-Садр, который командует крупнейшим блоком в Иракском Совете представителей (парламенте), работая с Амири, теперь повернулся против Абдель Махди, чтобы попытаться найти точку опоры в политическом землетрясении Ирака.
Абдул Махди, похоже, стал «легкой жертвой» для амбиций Садра, объясняет Мамури.
«Садр, кажется, боится потерять свое влияние, — пишет Мамури. — В прошлом ему удавалось манипулировать протестами, но на этот раз протестующие злятся на все политические партии и деятелей, включая самого Садра, обвиняя их в причастности к политической и экономической коррупции в Ираке с 2003 года. Садра также критиковали за его недавнее появление рядом с верховным лидером Ирана Али Хаменеи».
Иран предупреждает о «внешних врагах»
Иракские демонстранты дали понять, что с них довольно Ирана. Но не думайте, что Иран просто соберет вещи и уедет домой.
Нынешний курс Ирана состоит в том, чтобы удержать Абдель Махди у власти и попытаться подорвать поддержку протестов со стороны Великого Аятоллы Али Систани (эта попытка до сих пор терпела неудачу). Хаменеи также вытащил карту «внешнего врага»: «Я призываю всех, кто любит Ирак и Ливан, бороться с беспорядками и отсутствием безопасности, которые вызваны Соединенными Штатами, Израилем и рядом других западных стран с помощью финансирования некоторых отсталых стран», — сказал Хаменеи на этой неделе, ссылаясь на Саудовскую Аравию.
«Иранское влияние проникло глубоко внутрь иракского правительства, которое все еще сталкивается с проблемами в институтах, созданных в условиях американской оккупации, включая армию и контртеррористическую службу, — пишет Мамури. — Увольнение командующего Народной антитеррористической службой Абдель-Вахаба ас-Саади было одним из факторов, которые разожгли протесты. Похоже, что то, что должно быть независимыми иракскими органами, становится мишенью и ослабляется иранскими доверенными лицами за кулисами и в пользу этих лиц».
Борьба с иранским влиянием в Ираке — это долгая игра, но темпы ее нарастают. И Вашингтон, и Тегеран могут быть заинтересованы в полном развале правительства. Однако, если протесты продолжат нарастать, Ирак может легко превратиться в поле боя — возможно, сейчас больше, чем когда-либо.
Ирак является приоритетом национальной безопасности №1 для Ирана. И не только в стратегическом, но и в военном отношении. Экономические показатели Ирана ужасны, и ему нужен иракский экономический спасательный круг. Последний отчет Международного Валютного Фонда по Ближнему Востоку и Центральной Азии показывает снижение валового внутреннего продукта Ирана на 9,5% в этом году и на 4,8% в 2018 году; экспорт нефти и газа падает с 2,15 млн баррелей в день в 2016 и 2017 годах до всего 600 000 в этом году; инфляция в Иране составляет 35,7%. (Иран стремится перевести в Ирак компании стоимостью в 20 млрд долларов, чтобы вывести их из-под санкций США, и он хочет продавать часть своей нефти через территорию Ирака, — прим.)
Если Иран чувствует себя под угрозой, и правительство опасается краха, режим в Тегеране имеет много рычагов влияния на Ирак — влияние в электроэнергетике и других секторах, в службах безопасности. Кроме того, Иран связан с шиитскими ополчениями Ирака — с Силами народной мобилизации Амири и другими партиями, и он может продолжать оказывать давление разными способами.
В отличие от Соединенных Штатов, которые инвестировали в иракские институты, Иран озабочен только своей властью и влиянием. Тегеран имеет высокую терпимость к хаосу и кровопролитию, пока он находится на иракской земле. Лидер Корпуса стражей исламской революции Кудс Касем Солеймани имеет опыт ведения боевых действий в Ираке.
А еще есть Исламское государство (организация, запрещенная в России, — прим.), которое находится в переходном состоянии после того, как американские войска вывели из игры Абу Бакра аль-Багдади. Ирак уже принимает 250 000 сирийских беженцев и более 1 миллиона иракцев, перемещенных в результате предыдущей войны против ИГ. По словам министра финансов Ирака Фуада Хусейна, иракским общинам, находящимся в районах, переживших правление ИГ, требуется помощь в восстановлении на сумму 88 миллиардов долларов. Риск возобновления действий ИГ в Ираке только возрастает с учетом нынешней нестабильности.
Иракская реформа — это долгая игра, начиная с сегодняшнего дня. Терпение и реформа — это две вещи, которые улица не хочет слышать.
Дефолтная установка на распад иракского правительства, очевидно, не ведет к стабильности и демократии. Соседи и регион будут иметь свое мнение о ходе событий.
•-террористическая организация, запрещенная на территории РФ