В.Д.: Господин Селахаттин Соро, расскажите, пожалуйста, об организации, членом которой вы являетесь.
С.Ч.: Национальный конгресс Курдистана (НКК) — это общественно-политическая организация, созданная по инициативе курдского лидера Абдуллы Оджалана в 1999 году в Амстердаме, с целью образования платформы, на которой курды смогут обсуждать, вырабатывать единую позицию по тем или иным вопросам курдской повестки дня, а также смогут защищать интересы курдов на международной арене. В качестве похожих организаций можно привести примеры Африканского национального конгресса, Индийского национального конгресса, Всемирного еврейского конгресса. Учредителями Национального конгресса Курдистана стали представители курдской интеллигенции из различных стран мира, курдские общественные и политические деятели из турецкого, сирийского, иракского и иранского Курдистана. Я являюсь одним из учредителей НКК.
К 1999 году исторические предпосылки для создания такой организации уже созрели. Разделение Курдистана по договору в Касре Ширин в 1639 году между Османской империей и Сефевидским Ираном, а впоследствии его раздел по Лозаннскому договору в 1923 году, в результате которого Курдистан оказался в составе четырех государств Турции, Сирии, Ирака и Ирана пагубно отразились на процессе единения курдской нации. Национальный конгресс Курдистана как раз призван нивелировать и свести к минимуму раздел Курдистана и способствовать консолидации и развитию курдской нации. Не менее важным направлением деятельности НКК является установление и развитие отношений между курдскими политическими силами, действующими на территории Курдистана и четырех вышеперечисленных государств, и субъектами мирового сообщества. Поддержание отношений со всеми без исключения курдскими силами, облегчает Национальному конгрессу Курдистана выполнение поставленной задачи.
Одной из стратегических задач, стоящих сегодня перед НКК, является проведение общекурдского национального съезда, с участием всех курдских сил, включая организаций и движений возглавляемых Абдуллой Оджаланом, Масудом Барзани, Джалялем Талабани, а также представителей курдских общественных, политических и военных организаций. Проведение общекурдского национального съезда необходимо прежде всего для создания курдского наднационального органа, который будет вырабатывать общую политику, включая внешнюю политику и политику в области торговли и безопасности.
В.Д.: Как вы оцениваете ситуацию на Ближнем Востоке? В чем, на Ваш взгляд, заключается проблема региона?
С.Ч.: Ближний Восток переживает стратегический кризис. В дополнение к этому имеет место кризис мировой и региональной систем. В реалиях ближневосточного региона попытки построения национальных государств привели к возникновению этнократических государств далеких от своего европейского прототипа. Модель мононационального государства не только продемонстрировала свою несостоятельность на ближневосточной почве, но и показала к каким опасным последствиям она может привести. Весьма показателен пример Ирака, Сирии, Турции и Ирана, где продолжительное время культивировалось превосходство отдельного этноса, партии или конфессиональной группы. Система международных отношений, сформированная в начале ХХ века, рассыпается на глазах: искусственно созданные государства с искусственными границами, искусственно избранными правителями не смогли больше выполнять предназначенную для них роль, а народы Ближнего Востока больше не смогли нести на себе тяжелое бремя, в лице этих правителей и режимов. Как следствие, сложилась ситуация когда небольшая искорка может разжечь огромный пожар, способный сжечь все на своем пути, а это, в свою очередь, привело мировое сообщество к пониманию необходимости пересмотра системы международных отношений и исправлению ошибок, допущенных предшественниками в начале ХХ века.
На Ближнем Востоке кризис системы носит особо острый характер еще потому, что в регионе параллельно начался еще один процесс — рушится тысячелетний классический догматизм религии и власти.
Хаос заставляет людей искать решение. В момент его наступления удержаться на ногах и одержать победу в состоянии только та сила, которая успела выработать план действий в соответствии со сложившимися реалиями.
Всех игроков в той или иной степени вовлеченных в борьбу на ближневосточной арене условно, в зависимости от основания, можно объединить в несколько групп.
Если брать за основание защищаемые «ценности», то на Ближнем Востоке друг другу противостоят игроки, представляющие «западную систему» или «западную модель управления», и игроки, защищающие классическую региональную «деспотическую модель управления» или «восточную модель управления».
По религиозному основанию участников противостояния можно разделить на сторонников «суннитского течения » и сторонников «шиитского течения «. По сути оба блока, и суннитский, и шиитский, в корне отвергают такие ценности как права и свободы человека и гражданина, свобода мысли и слова, совести и вероисповедания, право на указание национальной и религиозной принадлежности, на свободное использование родного языка и другие. И те, и другие считают единственно истинным и приемлемым установленный ими перечень ценностей.
Яркими представителями «суннитского блока » являются Саудовская Аравия, Турция и Катар, представителями «шиитского блока » — Иран.
В инструментарий «суннитского блока» входит мягкая сила — политический ислам, жесткая сила — радикальные группировки «Аль-Каида», «Исламское государство», «Аль-Нусра». Первоначально в инструментарий «суннитского» блока был представлен «братьями-мусульманами» Катара и Египта, «политическим исламом» Турции, «ваххабизмом» Саудовской Аравии. Но впоследствии проект «братья-мусульмане» был свернут из-за самоволия его предводителей, дошедшего до перехода движения в плоскость противоположную цели создания, вплоть до превращения в угрозу для своего создателя и попечителя. Проект «политический ислам», переданный на претворение в жизнь Турции, не принес ожидаемых результатов, его исполнители — в лице турецкого истеблишмента, начали отходить от первоначальной концепции и также как в случае с «братьями-мусульманами» попытались претворить в жизнь политику неоосманизма. «Ваххабизм» Саудовской Аравии сейчас является единственным орудием против «шиитского блока», возглавляемого Ираном, и пока еще не потерял свою действенность. В прошлом «ваххабизм» был создан и использован против России в Афганистане, затем на Кавказе. Теперь же он используется на всей территории от Ливана до Йемена, феноменом этой «парадигмы» являются такие экстремистские организации как «Аль Каида», «Аль-Нусра» и «Исламское государство». Взглянув на карту так называемого «Исламского государства» нетрудно определить географию использования этого инструментария. Удар по национальной безопасности России будет нанесен через Кавказ и Центральную Азию.
«Шиитский блок», противостоящий сегодня «суннитскому блоку», опирается на консервативную ближневосточную парадигму. Предводителем блока является Исламская Республика Иран, но задействована также Сирия, шиитские ополчение Ирака и Хезболла. Этот блок имеет вес и значимость на всей протяженности от Ливана до Пакистана. В своем противостоянии с «суннитским блоком» этот блок пытается заручиться поддержкой России и Китая.
В.Д.: В какой же блок входят курды?
С.Ч.: Прежде чем ответить на Ваш вопрос, хочу сделать небольшую вставку. Народные волнения, начавшиеся в Тунисе в конце декабря 2010 года, впоследствии охватившие страны арабского востока и названные «арабской весной», действительно, отображали требования и чаяния людей на свержение авторитарных и диктаторских режимов. Но из-за вмешательства внешних игроков противостояние сместилось на межконфессиональную плоскость и сегодня продолжает углубляться.
Волна «арабской весны» докатилась до Сирии и, конечно же, затронула Сирийский Курдистан. Страна была вовлечена в гражданскую войну, в которой никто не собирался считаться ни с волей Башара Асада, ни с волей народов Сирии. Судьба страны оказалась в руках внешних игроков. Противостояние, о котором я выше говорил стало переходить в острую фазу, не сулящую курдам ничего хорошего, поэтому с первых же дней курдские силы объявили о своем нейтралитете и отказались войти в какой-либо из противостоящих друг другу блоков. К тому времени опираясь на труды национального лидера Абдуллы Оджалана курды выработали собственную концепцию. Они принялись за автономизацию курдских регионов Сирии, периодически вступая в вооруженное противостояние с обоими противоборствующими блоками, которые пока еще не ставили перед собой цель вступить в полномасштабную войну с курдами, а лишь подталкивая к принятию необходимого им решения. После того, как попытки привлечь курдов ни к чему не привели, начался период жесткого вооруженного противостояния с Аль-Нусрой, Свободной сирийской армией, ИГИЛ и правительственными силами режима. Однако начавшиеся на территории Сирийского Курдистана военные действия не смогли остановить процесс претворения в жизнь курдской модели самоуправления, в итоге повлекшие создание трех кантонов: Африн, Кобани и Джизире.
Кантональная система управления, основанная на действительности ближневосточного общества, имеет потенциальную возможность стать альтернативой не только этнократическому режиму БААС, но и предлагаемому ему взамен теократическому режиму «Исламского государства».
Массированная и беспощадная атака боевиков «Исламского государства» на курдов в Кобани и молчаливое наблюдение за происходящим сирийским правительством, осуществлялись с подачи Турции и Ирана соответственно. Обе страны, находясь по разную сторону баррикад, и представляя разные противоборствующие блоки, имели и имеют общую заинтересованность — не допустить обретения курдами политического статуса в Сирии. Немного другая ситуация произошла в Ираке, где курдская этно-конфиссиональная группа — езиды, подверглась геноциду. Поход «ИГ» на Эрбиль выявил отсутствие полного контроля над действиями данной организации и до того, как проект «ИГ» повторит судьбу проектов «братье-мусульмане» и «политический ислам» возникла необходимость обуздать самоволие «ИГ». Соединенными Штатами была создана международная коалиция.
В данной ситуации естественным союзником США стали курдские силы в Сирии и Ираке. В Сирии фактический военный союз США с курдами образовался после победы над «ИГ» в Кобани. США заняли сторону победителя, но это не означает, что курды перешли на сторону США или США заняли сторону курдов. Речь идет о борьбе против общей угрозы, здесь место имеет конъюнктурный союз, нежели стратегический.
Курды продолжают оставаться вне обоих блоков и даже сделали шаг вперед — предложили третий путь — построение системы подлинно демократического самоуправления, основанного на признании, защите и равенстве всего этнического, конфессионального и культурного разнообразия в регионе, и повсеместное претворение в жизнь низовой демократии.
В.Д.: Каким вы видите будущее Ближнего Востока?
С.Ч.: Взглянув на историю этого региона можно увидеть, что Ближний Восток стал родиной множества цивилизаций, культур и религий. Это очень богатый во всех отношениях регион, здесь на протяжении многих столетий друг с другом уживались огромное множество культур, этносов, вероисповеданий. Здесь же возникла первая человеческая цивилизация. Однако, что мы видим сегодня? Этот регион находится в состоянии хаоса, переживает тяжелые времена. Проблемы, возникшие здесь подобны Гордиеву узлу, который ни одна сила не может развязать (прим. переводчика слово «проблема» с курдского переводится как «озадачивший узел»). В настоящее время попытку развязать ближневосточный Гордиев узел предпринял Абдулла Оджалан и возглавляемое им курдское национальное движение. Предлагаемая ими модель подлинно демократического самоуправления и иной подход к решению проблемы, в случае успеха могут стать лекарством способным исцелить ближневосточные кровоточащие раны и в значительной степени преобразовать регион.
Курдская модель самоуправления опирается на уважение и защиту всего богатства населяющих регион обществ, без какой-либо дискриминации по половому, национальному, религиозному, социальному и другим признакам. Важное место в модели занимают защита природы, полное равенство мужчины и женщины. В управлении последний принцип проявляется в виде равного представительства мужчины и женщины в высшем органе управления. Опор делается не на властные полномочия, а на самоорганизацию общества, низовую демократию. Оружие применяется не для нападения, а исключительно на самооборону и обеспечение безопасности общества от возможных посягательств со стороны.
До войны в Кобани курдская модель самоуправления воспринималась больше как утопия, нежели возможная реальность, однако победа в Кобани и прогресс достигнутый курдами в Сирийском Курдистане в сфере самоорганизации, доказал, что это успешный и вполне реализуемый проект. Все предрассудки относительно курдской модели самоуправления исчезли, что позволило по другому посмотреть на происходящие общественные и политические процессы. Все четче стало формироваться понимание того, что демократическая модель самоуправления является хорошей альтернативой классической ближневосточной модели управления.
Победа сторонников этой модели над «ИГ» заключается также в том, что в ее строительстве принимают участие курдские женщины, имеющие довольно четкую позицию как по будущему обустройству региона, так и по доведению до успешного завершения борьбы против «Исламского государства». Женщина, дарящая жизнь, в Сирийском Курдистане играет роль хранительницы жизни.
В.Д.: В завершении интервью, скажите, пожалуйста, как курды воспринимают Россию?
С.Ч.: Курды считают Россию одной из влиятельных мировых держав, которая продолжает играть немаловажную роль в жизни как мирового сообщества, так и ближневосточного региона. Россия всегда с интересом изучала историю Ближнего Востока, очень много трудов было написано российскими учеными-востоковедами о жизни курдов и Курдистане.
Не смотря на то, что формально Россия не принимала участия в разделе Курдистана, но ее молчание и бездействие стали причиной некоторого разочарования курдов. В последние годы ничего хорошего не сулила также российская внешняя политика, исключительно основывавшаяся на установлении отношений только с правящей элитой других государств. Она продолжает поддерживать правящие в ближневосточном регионе режимы и в своей ближневосточной политике делать ставку на арабский национализм, хотя страна с 85 субъектами Федерации могла бы внести ощутимый вклад в дело изменения режимов ближневосточного региона.
Но курды все-еще рассчитывают, что Российская Федерация в конце концов изменит свою внешнеполитическую концепцию и заключит с курдами стратегический союз.
Угроза, которой на Ближнем Востоке противостоят курды, представляет опасность как для Центральной Азии и Китая, так и для Российской Федерации. Для качественного противостояния всеобщей угрозе необходима активизация российско-курдских отношений в политическом, общественном, научном, дипломатическом и других жизненно важных сферах. Готова ли будет Россия сделать шаг в этом направлении, покажет время.