Вы читаете новости о турецких бомбардировках Африн, но знаете ли вы, что это на самом деле, когда бомба падает? Я пережил это, я это знаю.
На Африн, вместо дождя, градом сыплются бомбы. Но президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган вещает со всех телеканалов: «Наши сердца открыты всем нашим курдским братьям, мы не сбросили на них ни единой бомбы». Это не ирония, а реальность. И этот человек будто бы действительно верит своим собственным словам.
Все оккупанты – лжецы и воры. У них нет ни совести, ни принципов. И если вы живёте в то время, когда ложь ценится выше правды, знайте, это ваш последний день. И сейчас мы где-то на середине этого пути.
Я сижу, скрестив ноги, на пороге времени и думаю об этом. Только что, после жуткого рева, раздался взрыв. Воздушные силы турецких оккупантов разбомбили наши могилы. Кости вырвались из-под земли. Живые люди оказались под землей, а мертвые «вышли» из земли. Нашим телам и душам не дозволен мир ни на небесах, ни под землей.
Старик, с лицом, скорченным от боли, ищет мертвые тела своих близких. Когда-то он похоронил здесь. Раньше это место было кладбищем, теперь это просто гигантская груда обломков.
Я говорю сам себе: как бы я хотел, чтобы существовал еще один мир, куда я мог бы забрать и спрятать мою землю и моих людей, чьи сердца были разбиты миллионы раз. Я не могу подобрать определение для врага. «Слабый» и «жестокий» — этого недостаточно. Подходящее слово для описания коварства врага еще не придумали.
Мы, курды, тьма этого мира. Курдистан – вулкан, извергающий кровь этой земли. Мы не должны были родиться в это время, мы не вписываемся в это время, мы слишком наивны для этого времени. Враг, с которым мы боремся, слишком беспорядочен и беспощаден.
Вы читаете в новостях о турецких бомбардировка Африна, но знаете ли вы, что происходит, когда бомба падает? Я пережил это, я это знаю.
Сквозь дым и пыль от обломков я видел оранжевое платье куклы с глазами из синих бусинок, медленно краснеющее от льющейся крови своей владелицы.
Девочка только что улыбалась. Несколькими мгновениями ранее она была жива и невредима. Теперь она разорвана на клочки. Всего лишь несколькими мгновениями ранее мать еще не потеряла своего ребенка, мое сердце еще не погрузилось в ад, женщина еще не разорвала на себе платье в агонии боли. Все это произошло после того, как была сброшена бомба. После того, как тяжелый снаряд уничтожил маленького ребёнка весом в 23 килограмма. После того как человечество покончило с собой.
Можно ждать, пока камень сам не проснется от глубокого сна. Может, камни даже видят сны, кто знает? Мы ждем. Мы ждем того часа, когда мирных жителей вытащат из-под обломков зданий, разрушенных турецкими бомбами, турецкими оккупантами. Их военные самолеты убивают без разбора не только детей, женщин и престарелых. Они нападают даже и на аварийные группы, которые хотят помочь пострадавшим.
Африн доживает последний день. День этот наступил из-замонстра. Но для него, для этого монстра ужас — это нормально. Всё здесь происходит, это не война. Сотни людей были убиты в Африне, но никто из них не пал от пули, выпущенной здесь, на этой земле. Все они стали жертвами артиллерийских снарядов высокой дальности или сброшенных бомб. Здесь нет войны, лишь только подлость турецкой армии. Трусость огромной армии и грешный мира, который следит за всем этим.
И мы родились на этой земле. И оккупанты не наши братья и сестры. Варвары не могут называться нашими братьями и сестрами. Мы воспитывались в мысли, что этика является высшей ценностью. Мы верили в правду, поэтому лжецы нам никогда не станут братьями и сестрами. Даже у врагов есть манеры. Но у нашего врага этого нет.