30 апреля 2014 года в Ираке прошли первые после вывода американских войск из страны парламентские выборы.
В общей сложности в выборах по партийным спискам было выдвинуто 9040 кандидатов, в том числе 2612 женщин. В списках для голосования значились 20,6 миллиона избирателей, более половины из которых (около 60 %) приняли участие в выборах.
С учетом сохраняющейся в стране террористической угрозы голосование прошло при максимально возможных мерах безопасности. По данным иракского МВД, только в апреле 2014 г. в Ираке были убиты 1009 человек. Среди них 880 – гражданские лица, остальные – полицейские и военные. Исходя из этого, 30 апреля власти полностью запретили автомобильное движение в стране, пытаясь предотвратить взрывы автомобилей и другие инциденты. В день голосования было зарегистрировано всего лишь два случая нападения на избирательные участки, в результате которых погибли десять человек, как минимум двое из них — сотрудники местных избирательных комиссий. Председатель Центризбиркома Ирака заявил, что окончательные итоги парламентских выборов ввиду необходимости пересчета голосов и рассмотрения многочисленных жалоб будут объявлены примерно 25-30 мая. Следует заметить, что после предыдущих парламентских выборов понадобилось свыше 9 месяцев, чтобы утвердить их результаты и сформировать новые высшие органы законодательной и исполнительной власти в стране.
По данным социологических опросов, проведенных накануне выборов, иракские избиратели в большинстве своем не питали никаких надежд и иллюзий на улучшение своего социального положения и общей ситуации в стране. Как и в 2010 году, пришедшие на выборы иракцы намеревались отдать свои голоса не за призрачные общенациональные идеи и ценности, а за списки «своих» кандидатов по этно-конфессиональному признаку: арабов-шиитов, арабов-суннитов и курдов. В местной прессе предстоящие выборы называли «выборами без надежды» на лучшее будущее. Причин тому несколько.
Во-первых, пока нет признаков вывода страны из глубокого политического и социально-экономического кризиса. Несмотря на то, что добыча нефти вышла на довоенный (максимальный) уровень, иракцы в большинстве своем не ощутили улучшения своего материального положения. Значительные финансовые ресурсы поглощаются ничем не оправданной гонкой вооружений и масштабной коррупцией. По прежнему, во многих районах страны перебои с подачей воды и электричества, инфраструктура не восстановлена, разбиты дороги, разрушено жилье, не хватает школ, больниц и т.п. Напряженность в отношениях между основными этно-конфессиональными группами населения не снижается, атаки террористов осуществляются почти ежедневно.
Правительство Малики не смогло решить одной из главных внутренних проблем: интегрировать во власть и общественную жизнь арабо-суннитское меньшинство, которое традиционно являлось наиболее активной и деятельной частью иракской элиты и общества. Боязнь восстановления влияния баасизма в стране превалировала в Багдаде над здравым смыслом и требованием времени. Новые власти допустили явный перекос в процессе дебаасизации и «охоты на ведьм». В числе преследуемых властями лиц оказались не только ближайшие соратники Саддама Хусейна, руководители спецслужб, представители армейской и баасистской верхушки, но и сотни тысяч рядовых сотрудников госаппарата и силовых структур, а также члены их семей. Более того, Нури аль-Малики обвинил одного из авторитетных суннитских лидеров, вице-президента страны Тарика аль-Хашими в управлении «эскадронами смерти» и инициировал его судебное преследование, иракскому депутату-сунниту Ахмеду аль-Альвани были предъявлены обвинения в причастности к терроризму. Сунниты ответили массовыми акциями гражданского неповиновения и вооруженными выступлениями. Лагерь протестующих в районе города Рамади был разгромлен иракскими силовиками под предлогом того, что там, якобы, находились лидеры террористических организаций. В знак протеста часть членов кабинета министров из числа арабов-суннитов подала в отставку, 44 депутата-суннита сложили свои мандаты, а в провинции Анбар начались серьезные волнения, которые вскоре переросли в полномасштабное восстание и захват крупнейших городов Эль-Фаллуджи и Рамади. Естественно, что в этой провинции выборы не состоялись.
Правительство Малики обмануло также и надежды иракских курдов. Хотя при общем бойкоте центральных органов власти со стороны арабов-суннитов, курдам удалось занять значительное число место в парламенте и правительстве Ирака, основные требования курдов остались невыполненными (право распоряжаться своими нефтью и газом, содержание курдских вооруженных отрядов «пешмерга», восстановление демографического баланса в спорных районах севера Ирака). Багдад саботировал программу возвращения курдов к местам своего исторического проживания и, соответственно, возвращения переселенцев-арабов к местам их прежнего жительства. Т.е. Малики своим бездействием оставил конфликтный статус-кво ряда районов севера страны, прежде всего, города Киркука.
Во-вторых, неблагоприятно складывается и обстановка на границах Ирака. Саудовская Аравия, Катар, другие арабские государства Персидского залива продолжают финансировать и снабжать оружием исламистские радикальные группировки в, так называемом, «суннитском треугольнике» в центральных и западных районах страны. Только в провинции Анбар действуют несколько организаций суннитских боевиков (Исламская армия Ирака, Исламский фронт иракского сопротивления, «Ансар ас-Сунна», Совет моджахедов шуры). Именно эти группировки ведут террористическую войну против правительства Нури аль-Малики и арабов-шиитов. По данным ООН, только за 2013 г. в стране было убито 7800 гражданских лиц и более 1000 сотрудников правоохранительных органов. Примерно такая же картина складывается и в 2014 году. Обострение обстановки в этом районе поставило его на грань гуманитарной катастрофы. На конец января 2014 г. провинцию Анбар покинули более 140 тыс. беженцев, что составляет почти 10% ее населения. Следует учитывать, что после свержения С.Хусейна из страны вынуждены были бежать в соседние арабские страны свыше 2 млн. иракцев, в основном арабов-суннитов.
Продолжающаяся ожесточенная война в Сирии также затрагивает иракскую территорию. Не случайно, одна из наиболее мощных и одиозных радикальных исламистских группировок, воюющих в Сирии, называется «Исламское государство Ирака и Леванта» и распространяет свою деятельность на Ирак. Нет должного контакта и взаимопонимания Багдада с Анкарой, турецкие власти в отдельных случаях предпочитают более тесно взаимодействовать с Иракским Курдистаном и решать вопросы приграничной торговли, добычи и транспортировки углеводородов напрямую с Эрбилем.
Первые неофициальные итоги досрочного голосования избирателей за границей, а также военных и сотрудников правоохранительных органов подтверждают, что ожидать каких-либо серьезных перемен в политической жизни страны не приходится. Пока лидирует политический блок «Государство закона» во главе с действующим премьер-министром Нури аль-Малики и шансы его на победу довольно высоки. Скорее всего, этот политик, как компромиссная фигура среди арабо-шиитского большинства внутри страны и внешних игроков, прежде всего, в Вашингтоне и Тегеране, сохранит свои позиции. Вместе с тем, уже сейчас становится очевидным, что по отдельности ни один из избирательных списков (блоков), представленных на иракской политической сцене, вновь не сможет претендовать на единоличную безоговорочную победу в ходе прошедших парламентских выборов. Исходя из этого, Нури аль-Малики предложил по их окончательным итогам сформировать «правительство парламентского большинства», которое, якобы, будет отражать настроения большей части населения Ирака. При этом Малики надеется, что ему удастся остаться на посту премьер-министра на третий срок.
Есть серьезные основания полагать, что Ирак еще долго будет оставаться заложником амбиций внешних игроков (США, Иран, страны Персидского залива, Турция) и ареной межконфессиональной борьбы мусульман-суннитов и шиитов. В центре этого противостояния стоит борьба за влияние в регионе между шиитским Ираном и лидером арабов-суннитов — Саудовской Аравией. Последняя считается стратегическим союзником Вашингтона и его сателлитов и используется в качестве проводника американской внешней политики на Ближнем и Среднем Востоке.
Ведущий научный сотрудник Института востоковедения РАН, кандидат исторических наук Иванов Станислав Михайлович