События на Украине долгое время обсуждались в парадигме европейского или евразийского выбора Украины, что предпочтительнее, что и кому это даст.
Но за этим обсуждением, которое касалось больше выбора украинской элиты и внешнеполитических последствий цивилизационного выбора Украины, совершенно остались в стороне и были забыты нужда и бедствия украинского народа, который за двадцать постперестрочных лет, когда Украина лишилась привычного для нее места в составе большого российского государства, лишилась не то, что возможностей для нормального устойчивого экономического развития, а просто условий для самосохранения.
Выпадение Украины из контекста союзных экономических отношений (кооперативных, производственных и иных хозяйственных связей) привело к тому, что начала отмирать огромная часть промышленного производства, вместе с ней стали лишаться средств к существованию миллионы украинцев: нормой жизни стали практически перманентные экономические кризисы, социальное неблагополучие, тяжелые условия труда, массовая безработица, отсутствие перспектив творческого и профессионального развития и другими многочисленными факторами. Если взять такой базовый экономический показатель, как реальный ВВП в постоянных ценах. В России в 2013 году он составлял 145% от уровня 1992 года, первого года после распада СССР. То есть вырос чуть меньше, чем в полтора раза. Украинский реальный ВВП в 2013 году составлял 84% от уровня 1992 года. Если не считать несостоявшихся стран типа Сомали и Центральной Африки, в мире нет государств, чья экономика сейчас была бы меньше, чем 20 лет назад (http://euroua.com/ukraine/economic/2461).
Особенно велико было падение экономики Украины за 2000-ые годы: «она съехала в мировой табели о рангах по ВВП на 8 мест вниз (с 31-го на 38-е), относительно России украинская экономика сжалась также с 1/5 своей соседки до уровня менее 1/7. Еще сильнее изменение в соотношении экономических потенциалов Украины и Польши: если 19 лет назад Украина (наследник УССР) экономически была больше Польши на 14%, 205 против 180 млрд. долларов (Factbook 1993), то уже в 2003-м — Польша больше неё в 1,7 раза. В 2011 год – уже почти в 2,4 раза больше», а сейчас ситуация еще хуже. Последние два года идет резкое падение, и хотя это – всего лишь инерция, но она пришлась на правление Виктора Януковича, который не смог развернуть экономику Украины, потому что менять тренд надо вместе с положением страны, которая должна стать частью или ЕС, или Евразийского союза: сама Украина, не потеряв половины населения, выжить не может. Более того, европейская модель, т.е. вхождение в ЕС, предполагает дальнейшую и еще более резкую деиндустриализацию Украины, на этот раз восточной части страны. А есть ли у Украины возможность таким образом вышибить клин клином?
Деиндустриализация в 1990-ые годы охватила и Россию, даже сейчас еще не удалось повернуть ситуацию в обратную сторону, но с ростом цен на нефть и газ Россия смогла хотя бы найти средства, чтобы компенсировать населению часть экономических потерь, перераспределяя доходы от экспорта углеводородов. У Украины нет ни нефти, ни газа в нужных объемах, а политические метания элиты привели к тому, что отношения с Россией оказались напряженными, а с какого-то момента Россия отказалась от экономической поддержки Украины в обмен на какие-то внешнеполитические перспективы. Население Украины постепенно погружалось в состояние если не прямой нищеты, то безысходности, нарабатывался «горючий материал». На то, что ситуация на Украине крайне негативная указывало многое, но обобщающим показателем было то, что Украина – всегда избыточная в демографическом плане стала терять население, которое на Украине в последние годы сокращалось. Это неслучайно: Украина занимает второе место в мире по уровню смертности с показателем 15,75 человек на 1000 жителей, при этом по рождаемости Украина – в конце списка, на 227 месте из 232 (-0,63). Ниже ее – только Эстония, Молдова и Болгария (http://euroua.com/ukraine/society/2051).
Украина лучше любой другой части бывшего СССР иллюстрирует слова В. Путина о том, что распад СССР был геополитической катастрофой. В отличие от других стран СНГ у Украины не оказалось никакого спасительного парашюта, она и сейчас летит в пропасть без него: ни Россия, ни Европа ей практически помочь не могут, потому что они могли бы сделать это только совместно, в рамках общего проекта, но его пока нет и в наметках.
Конечно, небольшая часть украинцев смогла найти работу в России, еще меньшая – выехать в Европу, но огромной массе, особенно лицам уже пожилого возраста, да и молодежи оказалось некуда идти, они стали никому не нужны. Украина попала в ситуацию, характерную для стран Европы начала 19 века, когда огромная часть населения не может изыскать средства, чтобы поддержать свое существование; а это, как писали еще в начале 19 века, «согласно закону природы (о котором мы уже забыли из-за социальной политики государства в 20 веке), должно незамедлительно вызвать действия, направленные к облегчению своего положения», т.е. буквально жажду революции, в первом значении этого слова – «переворота». Обострение нужды и бедствий больше обычного, как верно видел В.И. Ленин, – одно из главных условий революции. Масса горючего материала выплеснулась на улицы, тем более, что в силу внешнеполитических обстоятельств им сейчас гарантирована безнаказанность, поэтому речь даже не идет о том, чтобы повторить лозунг лионских ткачей: «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях», но аналогичная решимость и озлобленность есть. Она в полной мере выплескивается на улицу, которая напоминает как атмосферу арабской революции, так и европейских революций 19 века.
Есть те, кто привносит в эту массу свою идеологию, пытаясь овладеть ситуацией в своих политических целях. Революционная интеллигенция и революционная масса – это, как и на арабском востоке, разные части населения страны. К сожалению, люди, направляющие информационную политику в России, сейчас не нашли ничего лучше, чем приступить к формированию негативного облика западного украинца как полу-эсесовца (беспрестанные сюжеты по центральным каналам о дивизии СС «Галичина», жесткие материалы об участии украинских националистов в карательных экспедициях в Белоруссии), пытаясь запугать то ли российского обывателя, чтобы оправдать будущую безумно дорогостоящую во всех смыслах поддержку восточной части Украины, если в стране произойдет раскол и обособление восточной части страны. Но это явное «забегание» вперед.
Социально Украина обессилена, ослаблена, лишена надежд на выживание. Велика ненависть к тем, кто живет лучше, т.е. к власти, поскольку какие-то шансы на выживание сохраняют только те, кто связан с властью. В этих условия любая зараза смертельно опасна, особенно национализм, фашистские настроения, но она лишь конечная причина, главная причина нынешнего кризиса на Украине – это полная неспособность восстановить экономическую самодостаточность страны после распада СССР, хотя бы в том виде, как это сделали в других республиках бывшего СССР (например, в Белоруссии, над социальной архаичностью которой также в России потешаются, но она пока спасает страну от бузы по киевскому образцу). Украина даже не подходит к барьеру модернизации, а, наоборот, все дальше отступает от него в сторону социальной архаики. Но то, что происходит на Украине, — сигнал и для России, которая, правда, в лучшем положении, но это не качественное отличие российской ситуации от украинской, а лишь указание на тот факт, что Россия стоит не в первом ряду перед пропастью. Болотная площадь подавлена, ее участники осуждены и дезорганизованы, но из ситуации на Болотной площади нужно сделать далеко идущие выводы, поскольку это – симптом, несравненно более яркое проявление которого мы сейчас наблюдаем на Украине.
В чем сходство украинской зимы с арабской весной? Там совершенно также резкий рост цен на зерновые на мировом рынке и повышение цен на хлеб спровоцировали революционный взрыв уже накопившейся массы неустроенных и не имевших жизненной перспективы людей. Близость ситуации и на арабском востоке, и на Украине в том, что путь от мирной жизни к бунту в этих странах, где у населения нет устойчивых источников обеспечения собственного существования, — очень короток.
Вадим Макаренко