В третьей части цикла серии «Сирия изнутри» и первом репортаже западных СМИ из Африна с начала турецкого наступления Роберт Фиск показывает, насколько «хирургическим» является нападение на «террористов» в операции «Оливковая ветвь».Когда Таха Мустафа аль-Хатр, его жена Амина, дочери Закия и Сафа и сын Сулейман легли спать в небольшой деревне Маабатли, они выставили свою обувь за дверь. Большинство ближневосточных семей делают то же самое.
Это традиция и признак чистоты в доме. Конечно, дешевые пластиковые тапочки все еще оставались там, когда турецкая ракета попала в их дом в то утро. Когда я приехал туда через несколько часов, я нашел ту же обувь несколькими ступеньками ниже, аккуратно выровненную. Одна из дочерей выбрала тапочки с пластиковыми бантами. Даже спасатели, которые работают в курдской провинции Африн, не касались обуви. Они оставили одно из пропитанных кровью покрывал под дождем. Под рухнувшей крышей дешевого дома из шлакоблока. Тела, конечно же, исчезли.
Поскольку известны личности убитых – в отличие от того турецкого стрелка, который стрелял по ним, – мы должны, пожалуй, лучше познакомиться с ними. Тахе было 40 лет, его жена Амина того же возраста, Закии было 17 лет, а ее брату Сулейману всего 14. Сафа, которому 19 лет, чудесным образом выжил, поранив только руки.
По иронии судьбы, поскольку турки якобы нацелены на уничтожение курдских бойцов YPG, само название их военной операции на севере Сирии, «Оливковая ветвь», только усиливает впечатление от увиденного в каменной деревеньке Мабета, окруженной оливковыми садами. А ведь эта семья была не курдами, а арабами, беженцами из деревни Тель-Крах дальше на север.
Они были настолько новыми для Маабатли, что курдские соседи, с которыми я разговаривал, даже не знали их имен, но в курдской провинции – деревня находится примерно в 10 милях от города Африн – население смешано (есть и алавиты), и никто не был удивлен, когда аль-Хатры прибыли в четверг вечером.
Дядя Тахи уже жил в деревне на вершине холма, и, похоже, он поселил своих родственников-беженцев в свою кладовую – она была заполнена ошметками мешков с зерном, обломками холодильника и замороженными овощами. Тела, должно быть, были невообразимыми.
«Вы приехали в нашу больницу здесь, в Африне, чтобы узнать, что произошло, – цинично произнес доктор Джаван Полат, возглавляющий больницу Африна, прекрасно понимая, что The Independent стала первой западной новостной организацией, посетившей Африн после турецкого нападения. – Вам нужно увидеть мертвых, которые сюда поступили, – и окровавленных раненых». И появились обычные фотографии жестоко изуродованных трупов.
После этого в больнице Африна последовал тур по палатам, где лежали в постелях оставшиеся в живых после нападений Турции на «террористов» Африна, которые начались 20 января. Был Мохамед Хусейн, 58-летний фермер из Джиндереса, с открытыми ранами и закрытым глазом, едва не погибший, когда крыша его дома обрушилась из-за воздушного нападения 22 января. И Ахмад Кинди, на восемь лет младший, который вывел свою семью из деревни, когда турецкая оливковая ветвь впервые бросила свою тень на землю Африна 21 января, но неразумно вернулся и был поражен осколками в спину. «Там не было бойцов YPG», – сказал он.
Но что, если бы они были? Это оправдывает боль пятнадцатилетней Дананды Сидо из деревни Адамо, получившей ужасные ранения груди и ног, которая начинает плакать, когда мы пытаемся поговорить с ней в больнице Африна? Или двадцатилетней Кифы Муссы, которая работала на ферме своей семьи в Мартиамене, когда турецкие самолеты сбросили бомбу на здание в полдень, убив целую семью из восьми человек рядом с ней? Ее ударило в грудь. Она смело смеется над доктором Полатом и мной, хотя неизвестно, знает ли она, что ее брат среди мертвых.
Курдский восьмиклассник Мустафа Халуф, также из Джендереса, слышал, как турецкие самолеты приближались к его дому, а теперь страдает тяжелыми ранами ноги, полученными в результате авиаудара. Рядом с ним семилетняя Айя Набо с тяжелыми грудными ранениями, которая поворачивается к стене рядом с кроватью и не разговаривает со своим врачом. Ее сестра говорит, что она получила эти раны на улице 22 января. Через некоторое время становится понятно, что просто-напросто неприлично требовать подробности у этих людей. Мы все знаем, кто это сделал.
Тем не менее, почти так же неприлично вспоминать официальную турецкую версию этой маленькой резни, поскольку именно это произошло с 34 гражданскими лицами, чьи тела были отправлены в больницу Африна, в которой заявили, что более 70 турецких самолетов бомбили курдских ополченцев YPG в Сирии 21 января. Турецкое информационное агентство Анадолу мягко заявляет, что турецкая авиация поразила более 100 «целей», в том числе «аэродром» (таинственно неназванный) – в первый день нападений. Операции, предположительно, проводились против YPG, и были поражены «казармы, укрытия, позиции, оружие, транспортные средства и оборудование».
Когда я шел через палаты больницы Африна, то думал: где я слышал все это раньше? Разве это не повторение каждого израильского воздушного нападения на «террористов» на юге Ливана, каждого воздушного удара НАТО по «сербским силам» в бывшей Югославии, каждого нападения США на иракские «силы» в 1991 и 2003 годах, а также на Афганистан и на Мосул в прошлом году? Все они были «хирургическими» операциями, выполненными с абсолютной точностью, чтобы избежать «побочного ущерба», конечно, – и все они оставили после себя десятки, сотни или тысячи убитых и раненых. Наши воздушные нападения – израильские, североамериканские, американские, турецкие – питают друг друга ложью и жертвами.
Чтобы самостоятельно посчитать, д-р Полат, который говорит, что изучал медицину в Красноярском крае, но вернулся в Африн в 2014 году, «чтобы помочь своему народу на войне», распечатывает все свои записи в больнице с 21 января до полудня 26 января и отдает их The Independent. По словам доктора Полата, в первый день турецких нападений он получил только четверых погибших бойцов YPG и двух раненых, еще семь погибших и девять раненых поступили в течение недели. Поскольку это настоящие люди, а не просто статистика, долг журналиста обязывает записывать по крайней мере некоторые истории жизни и смерти этих бедных гражданских.
Погружаясь в больничные документы и, беря имена наугад, я обнаружил, что среди 49 гражданских раненых, привезенных сюда, были трехлетняя Хамида Брахим аль-Хусейн из Марьямина, которая была ранена в голову на куриной ферме. В результате того же нападения был ранен Кифах Мусса. И двухлетний Хасан аль-Хассан (раненый в голову). После этого 23-го января была семилетняя Азия Шейх Мурад из Шия – с ранениями головы. И 46-летний Халед Мохамед Али Абдул Кадр с ранами головы – опять же. Несколько домов рухнули на своих хозяев – в Марамеене. 20-летнему Ахмаду Халилау имя воина не помешало получить раны живота в Мидане Экбе. Суджи Абдул Рахман, которому 47 лет, был ранен в ногу шрапнелью в Руцио-Джендересе 25 января. 75-летняя Шамса Мусса указана как получившая «множественные переломы» в деревне Раджоу 23 января.
Список умерших – 10 детей, семь женщин, 17 мужчин – более мрачный, потому что больница не потрудилась каталогизировать его. К нему относятся и младенцы. Годовалый Ваэль аль-Хусейн, беженец (который, конечно же, не мог этого знать) из деревни Джеббарах, был убит 21 января, шестилетний Мусаб аль-Хусейн из Идлиба (очевидно, из другой семьи беженцев) тот же день. 23 января в Джендересе была убита 60-летняя Фатима Мохамед из деревни Арабо. 24 января был убит Абдулкадер Менам Хамо из Джамо.
У них не будет военных памятников – как и у курдских бойцов на военном кладбище в нескольких милях от Африна. Большинство из них были убиты, сражаясь с боевиками ИГ – и никаких записей об их смерти не осталось, за исключением, возможно, имен погибших в файлах доктора Полата – на каждом печать на курдском языке: «Больница Африна». О Сирии не беспокоятся.